В ожидании зимы. Черный ельник
Шрифт:
Он рассматривал свои выпирающие надбровные дуги, глубоко посаженные глаза, клыки и бугрящиеся мышцами плечи.
— Слушай, Злыдня… Сегодня пойдешь к Яге и спросишь, как вовкулаку стать на человека похожим.
— А зачем вам? — она отпрыгнула в сторону, когда ее опустили на пол.
— Надо! — рявкнул, тот, что держал Злыдню. — Спросишь и прибежишь сюда, поняла?
— А ежели откажет она? Не станет говорить? — нос существа любопытно задвигался. — Что тогда?
— Тогда скажешь ей, что мы на мельницу сходим, водяного проведаем, — зло усмехнулся второй мужчина. —
— А ежели Морок узнает? — дрожащим голоском прошептала Злыдня.
— Так мы человеческую личину примем, и не узнает… Бегом к Яге, вша мелкая! Времени тебе до утра!
Злыдня прошмыгнула в дверь и помчалась по лесу так быстро, что ее острые пятки влипали в тощий зад. Она заскочила в деревню, на секунду остановилась, поохала и помчалась дальше.
— Ты чего?! — раздраженно прошипела Яга, открыв калитку, в которую отчаянно барабанила Злыдня. — С ума сошла?! Всю деревню на уши поднимешь!
— Горе… ох, горе… — выдохнула она. — Пусти, разговор есть!
— Какой разговор?! После того, что вы с колдуном сделали, я на тебя смотреть не хочу! — Яга попыталась вытолкать Злыдню, но та вцепилась в ручку калитки мертвой хваткой.
— Не уйду! Не уйду-у-у! Вовкулаки сказали, что водяного на крючок сушиться повесят!
— Что? — Яга замерла, а потом с подозрением поинтересовалась: — Это где ты вовкулаков видела?
— В лесу! Я поганки собирала, а тут они! Давай меня трясти, выпытывать, что в деревне происходит! — начала причитать Злыдня. — Я и рассказала! Боязно мне стало, что всю душу вытрясут!
— Откуда у тебя душа, носатая?! — Яга тяжело вздохнула. — Одно наказание с вами! А я говорила, что нужно твоего колдуна и тебя в лес выселить, ближе к болотам, чтобы не воду не мутили! Заходи!
Злыдня быстренько заскочила во двор и скрылась в доме. Яга посмотрела по сторонам, после чего зашла следом.
— Что?! Человеческий вид им?! — воскликнула она, когда Злыдня рассказала ей о требовании вурдалаков. — Совсем что ли умом тронулись?! Их еще среди людей не хватало!
— Сказали не уйти от них. — Злыдня жадно засунула в рот пирожок, лежащий на блюде. — Везде найдут! Вот так!
— А ведь доберутся до водяного… — грустно проворчала Яга. — И Мороку не пожалуешься, теперь его до самой Кощеевой ночи не увидишь!
— Что делать-то будем?
— Запомнишь заклинание? — Яга хмуро взглянула на Злыдню.
— Запомню! — быстро закивала та.
— «На море на Окиане, на острове на Буяне, на полой поляне, светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол! Около пня ходит вовкулак зубатый, на клыках у него весь скот рогатый! Но в деревню он не заходит, да в нее он не забродит! Месяц, месяц— золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти морок на зверя, на людей и гадов, чтобы они вовколака не брали и теплой бы с него шкуры не драли. Откроют веки, а перед ними человеки!
Злыдня подскочила с табурета и бросилась к двери, но Яга окликнула ее:
— Передай им, чтобы зла не творили, иначе мы тоже можем на них управу найти.
К следующему утру, мы уже немного расслабились. До «заветного» дня оставалось еще достаточно времени, поэтому можно было еще не раз все обдумать и обсудить.
Мы собрались в магазин за чаем, а на обратном пути решили зайти к Яге, чтобы уговорить ее пойти с нами в Навь. Вчерашняя грязь подмерзла, ее припорошило снежком, и воздух стал прозрачным, будто хрусталь.
Наша троица вышла из дома, но у калитки задержалась, потому что Зинка увидела идущих по улице странных личностей.
— Смотрите.…Это еще кто?
Мы прильнули к щелям в заборе и стали наблюдать за двумя незнакомцами, которые размашистым шагом маршировали по улице. Их руки были засунуты в карманы, высокие воротники подняты, а глаза так и шарили по сторонам.
— Марьяш, это кто?
— Не знаю… В первый раз вижу… — прошептала подруга. — Подозрительные какие-то…
— Ага, на урок похожи… — согласилась я, пытаясь рассмотреть лица мужчин, но сделать это было сложно из-за воротников. — Этого еще не хватало.
Вдруг один из них повернул голову в нашу сторону и остановился. Второй тоже замер.
— Мама… — пискнула Марьяша. — Какого они?!
К нашему ужасу, незнакомцы бандитского вида направились прямо к забору. Мы замерли, боясь даже дышать. И тут урка, оказавшийся ближе, чем его спутник, просунул палец сквозь щель и попал прямо Зинке в ноздрю.
Та ойкнула, отшатнулась, не удержалась на ногах и ляпнулась на землю, схватившись за нос. За забором раздался хохот, а потом вверху показалась сначала одна голова, а потом и вторая.
— Зрасьте…
На нас смотрели два амбала с квадратными челюстями. Они подозрительно лыбились, демонстрируя крепкие зубы, и поигрывали бровями. У одного из них лоб пересекал белый шрам, деля правую бровь надвое, а у второго было порвано ухо.
— Подкрасьте! — рявкнула Зинка, подскакивая на ноги. — Вы что творите?!
— Не любим когда за нами подглядывают, — оскалился амбал с рваным ухом.
— Мы в своем дворе! — Марьяша метнулась к сараю и схватила грабли. — Сейчас как огрею! А ну идите отсюда! Заглядывают они!
Незнакомцы свалились с забора, хохоча в свои луженые глотки, и пошли дальше, оставив нас в полном недоумении.
— Что это было? — я приподняла брови, глядя на подруг. — Нормально вообще? На ближайшей зоне день открытых дверей?
12
Уже в магазине мы узнали, что странные незнакомцы поселились в доме покойной деревенской учительницы. Об этом нам поведала продавщица. Мол, племянники, прибывшие из города.
— Не помню, чтобы Людмила Арсеньевна когда-то о племянниках говорила, — с подозрением сказала Марьяша. — Что ж за всю жизнь они не удосужились тетку навестить, а Тань?