В первый раз
Шрифт:
— Я был лишь слегка ранен осколком, — произнес Блейк и коснулся небольшого шрама над бровью. Его лицо ничего не выражало. — Сначала показалось, что отца тоже легко ранило, но потом я узнал, что у него было кровоизлияние в мозг.
Жак смотрела на Блейка, и ее сердце обливалось кровью.
Он прочистил горло, задумчиво глядя в небо.
— Он, должно быть, догадывался, что конец близко. Он твердил, что я должен серьезно задуматься о будущем; должен позаботиться о Никки и маме. — Блейк вздохнул. — Я пообещал ему, но уговаривал его бороться,
Наполненный мукой, его взгляд был устремлен на нее; глубокая печаль и сожаление, пропитавшие его голос, разрывали ей сердце. Не только их совместное будущее было поставлено на карту. Под угрозой оказалось счастье Блейка.
Жак сморгнула слезы сочувствия, выступившие на глазах.
— Ты пытаешься занять его место?
Блейк скептически посмотрел на нее.
— Я не смог бы, даже если бы захотел, — сказал он. — Но продвижения по службе я добивался с тех пор, как пришел в министерство юстиции.
Если так, почему же Блейк не радовался своему повышению? С самого начала путешествия Жак ощущала его смятение и теперь понимала, что во всем виновата работа. Осознав это, она, к собственному удивлению, почувствовала себя только хуже. Оказывается, Блейк все еще пытается сдержать обещание, данное отцу, несмотря на то что прошло столько лет.
Но как может быть счастлив человек, влезший в чужую шкуру?
— Глупо отказываться от такого предложения, — произнес Блейк.
— Забудь о том, что думают другие. — Он должен понять, что, принимая решение, нужно опираться не только на разум, но и на чувства. — Чего хочешь ты?
Наступило молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Жак увидела боль в глазах Блейка.
— Мне нравится волнение, которое я испытываю, расследуя очередное дело, — медленно произнес он. — Я с наслаждением принимаю вызов. Чем выше я буду подниматься по карьерной лестнице, тем менее практической будет работа, — продолжил он, вздохнув. — Я счастлив сейчас.
— Тогда откажись.
Блейк сжал губы, затем сказал:
— Это хорошая возможность. Глупо упускать ее.
Жак приподняла бровь и вопросительно посмотрела на Блейка.
— Так считаешь ты? — Он колебался — это было видно по лицу. — Или твой отец, — уже тише уточнила Жак.
Глаза Блейка сверкнули, выдав правдивый ответ. Он снова смотрел на небо, голос его звучал приглушенно.
— Теперь сложно найти разницу.
Жак задумчиво рассматривала его лицо, пытаясь найти слова, способные избавить Блейка от тяжкого груза ответственности. Но ей хватало жизненного опыта, чтобы понять — таких слов может и не существовать. Блейк пережил автокатастрофу, и, хотя на теле его не осталось ни единого шрама, он был исполосован ими глубоко внутри. Жак знала: их-то как раз тяжелее всего лечить.
В глазах Блейк мелькнуло незнакомое выражение, он со свистом втянул воздух.
— И
Жак прикрыла его рот своей ладонью. Она догадалась, что он собирается сказать.
— Это не соревнование, — произнесла она, одарив его мягкой улыбкой.
Она ни за что не позволит Блейку оскорблять прошлое упоминанием ее побед. Будто страдание можно сравнивать! Боль — всегда боль, не важно каким путем она пришла к тебе. А боль Блейка имела власть над его будущим.
Соблазнительные губы под пальцами Жак послали по ее телу импульс желания. Она не знала, как много времени сможет провести с Блейком. Ее обуяла настойчивая потребность похоронить свои тревоги, забыть о том, куда заведет ее этот роман — куда он заведет их обоих, — и просто предаться любви.
Губы Жак изогнулись в дразнящей улыбке.
— Но если мы сравним наши шрамы на теле… — Она снова села и спустила купальник до бедер, открыв отметины на животе. Она послала Блейку самый знойный взгляд, на который была способна, зная, что он сходит с ума от вида ее груди. — Мои шрамы более впечатляющи, чем твои.
Как Жак и надеялась, глаза Блейка вспыхнули огнем желания, когда он залюбовался ее изгибами.
— А это соревнование? — хрипло спросил он.
— Если бы и было, ты проиграл.
Жак одарила его соблазнительной улыбкой, и его горячий взгляд разжег огонь в ее теле. Дыхание стало частым и прерывистым, она заставила себя сидеть неподвижно.
С тех пор, как Жак показала Блейку свои шрамы, они много раз занимались любовью. Но как только он пытался провести пальцем хотя бы вдоль одной полосы на ее животе, Жак мягко направляла его руку туда, где жажда прикосновений была сильнее. Она надеялась отвлечь его.
Но Блейк откровенно говорил о собственных ранах, поэтому меньшее, что Жак могла сделать, — это позволить ему рассмотреть ее. Все шло хорошо, пока он не коснулся особого шрама. Сердце Жак дрогнуло от ужаса.
Глава 10
Пальцы Блейка покоились на самом большом шраме Жак. Он видел страх на ее лице, но не пошевелился.
Она спустила купальник. Вряд ли в этот момент она думала о серьезном разговоре или о прошлом. Блейк вынудил себя смотреть Жак в лицо, несмотря на то что его взгляд стремился обласкать ее грудь. Если бы Блейк был более податливым, ее уловка сработала бы.
Он сглотнул, надеясь найти в себе силы на сопротивление. Он мельком посмотрел на соблазнительную грудь, затем уделил особое внимание неизгладимым отметинам на животе, хребтом проходившим под его пальцами.
Блейк проводил пальцем по шраму, напоминавшему знак решетки.
— На нем можно играть в крестики-нолики, — заметила Жак, пытаясь разрядить напряжение.
— Когда ты его сделала?
— На четырнадцатый день рождения, — ответила она, и его сердце отозвалось болью.
Жак была так молода. И так одинока в тот день рождения.