В ПЕЩЕРЕ ГОРНОГО КОРОЛЯ или Тёмный лес, Притча Башмачника или Варфоломеевская ночь

В ПЕЩЕРЕ ГОРНОГО КОРОЛЯ

или

Тёмный лес, Притча Башмачника и Варфоломеевская ночь

СЛЕДСТВИЕ ПО ПОСЛЕДСТВИЮ ИЛИ ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ

Следствие по последствию. Долго тянется время, если его считать, ведь так, дорогой читатель?.. Но если не вести счёт, будет ли оно идти?.. Отчего каждый день заходит и восходит солнце, отчего трава сначала зеленеет, а потом отцветает, а листья, опадая с деревьев, словно немой укор, ведут нас дальше и дальше, к мысли о смысле или бессмысленности бытия… Есть ли смысл в этом укоре? И есть ли он. Есть ли конечная цель всех этих бесконечно повторяющихся, и, в то же время, сменяющих друг друга процессов? Никто не знает. В чём смысл. Нужен ли он – вот более важный вопрос, который стоит задать. Тысячелетиями

самое развитое из всех животных пытается осмыслить цель и цену своего существования, и имя ему – Человек. Нет ли ошибки в данном слове? Не ошибся ли автор. Не следовало ли написать – человек. Что верно или неверно?.. Не знаю. Никто не знает. Однако автор желает скромно заметить, что, по его личному мнению, все эти вопросы важны и суть в самом их задавании, а не в конечной цели. Нам не нужно знать ответа. Смыслом этот мир наделяем мы сами. Так отчего же не наделить его тем, о чём с оскоминой на языке (да простит мне дорогой читатель этот просторечный оборот, но именно он здесь как нельзя более необходим) говорят тысячелетиями все времена и народы? Вы уже знаете, что я хочу сказать. А потому я промолчу, чтобы лишний раз не раздражать вас повторением и так уже понятной и ясной всем истины. От того, что об истине твердят все, то не заставляет её становиться менее истинной.

Отчего же тогда автор блуждает по времени, спросите вы, вместо того чтобы разглагольствовать о прикрасах и тонкостях того, о чём так витиевато говорит? (Да-да, дорогой читатель, автор прекрасно осведомлён о том, что несколько зануден и старомоден, а оттого, что он сам не обратил на сие обстоятельство внимания в первой книге, вовсе никак не характеризует его как лжеца). Автор не видит в этом смысла. «Эркюль Пуаро не видит в этом смысла», – сказал бы знаменитый сыщик. Я люблю говорить прямо, и в то же время не сторонник излишней откровенной прямолинейности. Я люблю честность, однако в то же время считаю, что порой, неправильно применённая и в неправильных пропорциях, она может граничить с глупостью. Я люблю этот мир, однако это вовсе не отменяет того, что я подмечу, что он может выбирать ошибочную дорогу. Я вовсе не судия, дорогой читатель, я лишь Сказочник, который вовсе не злодей, и который хочет рассказать очередную Сказку. О том, насколько это сказка, насколько – реальность, каждый для себя решит сам, а я.. а я тем временем отдёргиваю кулисы рукою в белой перчатке. Мы слишком заговорились с вами, дорогой читатель, а потому…

Представление начинается!..

Пришло время для первого акта…

Прошу прощения, – для первой главы!

ГЛАВА 1. СЛЕДСТВИЕ ПО ПОСЛЕДСТВИЮ

Университет на юге Англии. 8:30 утра. Конференц-зал.

Умелые руки умеют читать, а глаза – видеть то, что сокрыто. Для этого, наверное, и придумали учёных. Ведь, по сути, это волшебники, которые неявное делают видимым, зримым, осязаемым и понятным. Учёных много, и все они всегда имеют что сказать. Вот, скажем, в Оксфорде, например, сейчас, пока я вам всё это рассказываю, кипит бурный спор. Да, в одной из его готических зал идёт просто яростная борьба! Простите, дорогой читатель, но мне так интересно послушать, что я пойду… Но, впрочем, почему бы и вам не сходить вместе со мной? Идёмте, прокрадёмся незамеченными на этот диспут умных голов. Ряды-ряды, стоп! Наше место. Давайте, аккуратно, осторожно!.. Не заденьте этого достопочтенного господина.. Так-так-так! Ещё, идём дальше… Извините, мисс! Ничего-ничего, дальше-дальше. Совершенно неважно, что мы – не учёные (прошу меня простить, если это замечание оказалось мимо, ведь я пока не знаю, с кем говорю!.. так что заранее простите мне эту грубую оплошность и бестактность!..), но садитесь, садитесь!.. Иначе мы всё прослушаем! Тссс!.. Я уже слышу шаги поднимающегося за кафедру!..

– Уважаемые учёные! Прошу позволения представить вашему вниманию результаты моего исследования, – сказала одна из чёрных шапок с кисточкой. Поднявшись за кафедру, она обвела всех своими каре-зелёными глазами, и, кашлянув, Чёрная Шляпа продолжила. – Предметом является свиток XIV века, содержащий древнюю немецкую легенду. Автор неизвестен. Старинная легенда о человеке, который… – и тут Шляпа слово в слово повторила уже слышанную вами легенду. Зал зашумел. – Представляют особый интерес лексические особенности древнегерманского языка четырнадцатого века, которым написана рукопись. Сейчас я перечислю главные особенности… После чего мы сравним данную рукопись с другими, которые уже отличаются своими стилистическими и лексическими особенностями.

Доклад длился ещё пятнадцать минут, но так как до него было прослушано как минимум полсотни, (да-да, дорогой читатель, мы несколько припозднились!..) – кто-то уже начинал посматривать на часы. Наконец Шляпа завершила своё выступление. По традиции – раздались аплодисменты. Шляпа слегка поклонилась и, коротко и по делу ответив на все вопросы, спустилась с кафедры.

Нелл, вместе с многоглавой толпой (как вы уже успели догадаться, дорогой читатель, Шляпа, это не кто иной, как наш давний знакомый учёный – путешественник во времени) вышла из конференц-холла. Вдруг кто-то дёрнул Нелл за рукав. Остановившись, она увидела выныривающую из толпы руку.

– Миссис Морш? Добрый день!

Миссис Морш, не отвечая на приветствие, озабоченно качнула головой.

– Мисс Рауш, следуйте за мной, – только и сказала она, скривив свою весьма и весьма невыразительную физиономию так, словно увидела на кувшинке пренеприятную, мерзопакостную и отвратительную жабу, причём глядящий на неё всегда испытывал невольное удивление, ибо, глядя так на вас, она сама напоминала то, отчего брезговала.

Нелл, пожав плечами, молча последовала за ней. Безмолвие продолжалось до тех пор, пока они не добрались до кабинета. Взглянув на табличку на двери, гласящую: «Мистер Виллиам Свомп, заведующий отделением естественных наук и нейротехнологий», Нелл вопросительно посмотрела на миссис Морш, но та лишь, взяв её за плечо и отбросив всякий этикет, ввела, чуть ли не втолкнула в кабинет. За круглым, дорогим, роскошным столом из красного дерева, не лишённого притязания на роскошь, однако выглядевшего несколько старомодно в окружающем его интерьере, стоящим посредине комнаты, сидели десять человек. Одновременно они подняли головы – немолодые, с седыми или же только седеющими усами и бородами, глядя ястребиными, проницательными взглядами из-за стёкол квадратных и круглых очков.

«Напоминает, однако же, заседание заговорщиков!» – успела подумать Нелл, но в ту же секунду твёрдая рука миссис Морш усадила её за стол. Опустившись не менее помпезный на стул, она тут же подняла взгляд и столкнулась с самим мистером Свомпом. Он кивнул.

– Благодарю, миссис Морш!

Кивнув, эта неприятная женщина повернула ключ в замке и, обойдя стол, заняла своё место. Нелл сглотнула, ибо никогда в жизни она не чувствовала себя в более напряжённой и неловкой ситуации, словно её посадили на стул, полный иголок, и нужно было прилагать большое количество усилий, дабы они не впились тебе в ногу. Неловко поёрзав, Нелл окинула всех сидящих за полукруглым, полуовальным столом быстрым, смущённым взглядом. Наконец молчание было нарушено, что позволило ей выдохнуть, и избавило от ощущения тягости нескольких предыдущих минут. Говорил мистер Свомп.

– Добрый день, господа! Однако, точнее будет сказать, вечер, ах, и дамы, – сделал он льстящий жест вытянутой рукой в сторону Нелл. Тут он хотел было ещё что-то добавить, но замешкался, быстрым движением вынул портсигар из внутреннего кармана чёрного пиджака и, не торопясь, словно на него не смотрели двадцать пар глаз, закурил.

Мистер Свомп был человек лет пятидесяти, но выглядевший лет на десять моложе, несмотря на небольшие, чуть загнутые кончиками вверх седеющие усы. Одет он был всегда с иголочки и, несмотря на то, что он был до глубины души англичанином из всех англичан, кожа его имела слегка загорелый, оливковый оттенок, в чём сказывались его итальянские корни. Ярко-голубые глаза были опущены, но вдруг резко поднялись, и, выглядывая из-под тёмных, начинающих седеть кустистых бровей, обвёл всех задумчивым взором.

– Я пригласил вас всех сюда, чтобы обсудить дело чрезвычайной важности, – без всяческих обиняков начал он. – Без всякого кокетства говорю – я вам полностью доверяю, именно поэтому решился говорить столь открыто. Также скажу, чтобы сразу вы поняли положение дел с предельной ясностью, что среди нас есть доносчик. Кто это, я ещё не узнал, но он точно есть, поэтому, прошу вас, когда выйдете за пределы этого кабинета – несколько раз обдумайте то, что собирались сказать, пусть даже и вашему старому знакомому. Приступим. Время не терпит. Мистер Барлоу, прошу… – сделав мягкий, не лишённый элегантности жест рукой, проговорил Свомп, делая шаг в сторону.

Мистер Барлоу тут же поднялся и подошёл к столу, на котором стоял стального цвета небольшой компьютер. Быстро включив, он направил пульт куда-то вверх, и на лицо вставшего перед экраном мистера Свомпа тут же спроэцировалось изображение. Он отошёл.

– Все вы знаете, что не так давно один наш учёный смог совершить невероятную по нашим временам вещь, а именно, смог использовать это время по своему усмотрению, и не просто время, а время, которое давно уже кануло в лету… – и он многозначительно посмотрел на Рауш.