В ПЕЩЕРЕ ГОРНОГО КОРОЛЯ или Тёмный лес, Притча Башмачника или Варфоломеевская ночь
Шрифт:
– Стойте!
Нелл, не сразу, остановилась, и, полуобернувшись на каблуках, оборотилась к даме с немым вопросом. Та смотрела на неё так, будто бы не знала, что сказать.
– Погодите! Постойте! Поверьте, у меня есть причины не пускать Вас в путь сейчас! – сказала она, мягко беря Нелл за руку. Что было в этом взгляде? Мольба? Сожаление? Отчаяние? Нелл незаметно высвободила руку.
– Объяснитесь же! Я ничего не понимаю!
– Я не могу отвечать.
Нелл окинула её быстрым взглядом.
– Фрау Хартманн, при всём моём уважении и почтении, я не могу
– Ах так! – лицо дамы вновь преобразилось. – Стража!
Откуда ни возьмись, словно двое из ларца, за спиной Нелл появились стражники. Кинув на них быстрый взгляд, Нелл обернулась с немым вопросом к госпоже Хартманн.
– Как это понимать?! Путник приходит к Вам просить помощи, вместо того Вы сначала предостерегаете его бездоказательными угрозами, после чего нападаете на него? Я вновь задаю тот же вопрос – как это понимать?!
На лице дамы блуждала странная улыбка, в ней считалось будто бы и сожаление, но.. но всё же?.. Как это понимать?..
– Запереть в верхнюю комнату! – только и сказала она, указывая в сторону стражи указательным пальцем вытянутой руки.
ГЛАВА 3. ПЕТРОЗИНЕЛЛА, БЕГУЩИЙ ИЗ СУМЕРЕК ИЛИ УЗНИК БЕЗ КОНЦА
Нелл поместили в самую верхнюю комнату. Оказалось, что за виллой, метрах в пятиста, находилась высокая, заброшенная башня, служившая раньше оружейной. Для чего же она служила теперь и каким тайным целям?.. Стражники втолкнули туда Нелл и заперли дверь. Долго ещё крики, проклятия и угрозы оглашали пустые своды длинного коридора в необитаемом крыле. Словно ненасытное чудовище, башня поглощала в себя самое вопли вопиющего странника, не желая, чтобы хоть одна лишь человеческая душа могла услышать их и отнять у его пасти новую, ещё не проглоченную добычу.
Дама… Дама… Туз, король, дама, валет!.. Что же это за расклад?.. Что же было нужно этой почтенной госпоже? Почему она так переменилась, лишь только Нелл решилась пуститься в путь без её помощи? Кто она вообще такая и зачем ей Нелл? На все эти вопросы не оставалось ни единого ответа, а потому, истратив добрую половину сил на вопли и крики, наш путник опустился на пыльный пол, и принялся напряжённо думать. Но факты не сопоставлялись в её голове, ибо их особенно-то и не было. Что же тут думать, в такой ситуации можно лишь действовать…
– И как можно было быть таким глупцом!? Ввязаться в такое! – процедила Нелл, сжав кулаки и с силой ударив себя по колену.
Встав, она подошла к окну и сразу присвистнула. Высота была такая, что и шею сломать недолго. В комнате не было ничего, что могло бы послужить, ровно как простыни в старые добрые времена, к счастливому побегу. Обведя всё это унылым взглядом, Нелл вновь села на пол, но, через некоторое время встала, и принялась мерить шагами комнату.
Туда-сюда.. Туда-сюда.. Вперёд-назад.. Влево-вправо..
Как вдруг…
Положив руку на бок, она вдруг задумалась, словно её осенила
Наконец в руках её оказалась карта. Несколько раз повертев её туда-сюда, Нелл опустила её на пол и, водя по ней указательным пальцем, принялась внимательно изучать.
– Мюнхен.. Бавария, и всё же он далёк, как же он далёк, – себе под нос пробормотала она.
Оставив карту, как есть, на полу, Нелл, поднявшись на ноги, вновь осмотрелась. Пустая, ничем не примечательная комната, и всё же было в ней нечто такое, что было достойно её внимания. То был небольшой старинный комод, вырезанный по моде четырнадцатого века. Подойдя к нему, без всякой цели, Нелл стала выдвигать одну за другой тумбы. Первая, вторая, третья – были пусты, но вот на очереди четвёртая. Открыв её, она вздрогнула, и от неожиданности так толкнула шкафчик комода, тот с громким шумом задвинулся, но тут же Нелл открыла его…
Что же такого лежало на её дощатом дне?..
На дне лежали два медальона и помятый, скрюченный, почерневший конверт, изуродованный настолько, что с первого взгляда трудно было опознать, что же это было такое. Нелл протянула свою длинную тонкую руку к одному из них. Взяв его в свою широкую ладонь, она раскрыла его… Как тотчас же раздался звук шагов за дверью.
В мгновение ока она кинула медальон на место, где он сам по себе захлопнулся, и, вскочив на ноги, толкнула шкафчик обратно. С видом совершенного, абсолютного, невозмутимого спокойствия она, заложив руки за спину, оперлась ей о комод. Тут же раздался звяк ключа и в комнату вошла служанка с большим подносом, на котором, словно бы в насмешку, стоял полный графин. Наполненный виски.
С полным выражения невозмутимости лицом, служанка поставила поднос на пол и ушла. Нелл сделала шаг вперёд и окрикнула её, но та не обратила на неё ровно никакого внимания и звук ключа повторился. Шаги смолкли в отдалении пустынного коридора. Некоторое время Нелл стояла в немом молчании.
Бросив беглый взгляд на графин, так же быстро подняв его на дверь, в которую только что вышла горничная, она быстрым, резким движением бросилась обратно к комоду. Выдвинув рывком ящичек, она тут же схватила медальон и, открыв его, ахнула, – на одной из створок был портрет очень старой леди, а на другой – изумительной красоты женщина, – женщина, невероятно похожая на хозяйку дома. Быть может это она и есть?!
И тут взгляд её упал на письмо. Точнее, на то, что от него осталось. В задумчивости Нелл протянула руку к нему. Практически полностью обгоревшее, оно чуть было не рассыпалось в пепел в руках, однако при изрядной осторожности длинных, бледных пальцев, удалось развернуть скрюченный конверт и вызволить то, что он в себе хранил, а хранил он вот что:
«В день полной Луны ты меня собери, а кровь, что не ведает, в челнок собери…».
– Что за бессмыслица?! – рявкнула Нелл и отшвырнула странный, жуткий рецепт.