В плену иллюзий
Шрифт:
– Садись, — мужчина указал Элен рукой на кресло.
– Я никому никогда не рассказываю, что происходит в моей жизни, что я чувствую, потому что люди всегда предают. — Крауч взял со стола стакан, до краев наполненный огневиски, и осушил его одним махом. — Моя жизнь, — это сплошное кино, — Барти мрачно усмехнулся, взглянув на девушку. — Я слышал ваш разговор, она тебе сказала правду, Дюалье. Я действительно там был. По своей глупости и наивности.
Элен, невольно прикрыв рот ладонью, с ужасом смотрела на волшебника, отказываясь верить в его слова. «Но как он мог так низко опуститься, — мелькнуло у нее в голове. — Ничего не понимаю».
За своими размышлениями она не сразу поймала на себе его взгляд, усталый и мрачный. Присев в соседнее кресло напротив Элен, Крауч продолжил:
– О да! Этот взгляд я хорошо знаю, — тихо отозвался он. — Я всегда скрывал это, но по большей части Лонгботомы попали в Мунго не из-за меня, а из-за Лестрейджей. Ты не знаешь их, они всегда доведут дело до конца. Лучше этим людям не попадаться на глаза и, если ты их где-то увидишь, беги без раздумий, девочка.
– Но почему ты не сказал этого отцу на суде? — спросила ошеломленно Элен, озадаченно глядя на Барти.
Мужчина горько усмехнулся.
– А ты думаешь, что моего отца интересуют чувства? Для него карьера превыше всего. Именно из-за этого в нашей семье всегда были разногласия и ссоры, мы разговаривали на разных языках и абсолютно не понимали друг-друга. Твой отец как-то застал нас за очередной ссорой, и, кто знает, каков был бы ее исход, не окажись Мишель Дюалье рядом.
Так вот почему он ее спас тогда! А она-то думала, что он просто проявил к ней понимание и сочувствие. Крауч всего лишь отдавал долг ее отцу. Видимо, эмоции отразились на лице девушки, потому как Барти прекрасно все понял.
– А ты что, и правда думала, что я решил сыграть в хорошего мальчика? Думала: он не такой, как остальные Пожиратели! — Крауч закатил глаза и вновь расхохотался.
Почувствовав, что ее самолюбие задето, Элен резко вскочила. В ее глазах помимо воли стояли слезы, обида разливалась холодным льдом в ее душе. Ей хотелось бежать отсюда, бежать не оглядываясь, затеряться в каком-нибудь тихом и уютном уголке, чтобы не видеть его циничного взгляда и не слышать его безжалостный смех. Хотелось плюнуть на всю свою сдержанность и раскрыться в своих чувствах.
На секунду перед ее глазами все поплыло, утратив четкость за пеленой слез. Смех мужчины неожиданно оборвался, в серо-голубых глазах появился испуг и тревога. Он снова невольно стянул свою маску с лица, словно чувствовал ее боль, и от этого еще больше ненавидел себя. Если бы он только знал, что с ней!
– Ты бесчувственное бревно! — с этими словами, она кинулась прочь из его кабинета, распечатав замок заклятием.
– И давно она там уже?
– Весь день, — тревожно ответила Джулиан, задумчиво глядя на силуэт Элен возле раскидистого дуба. — Она не захотела мне говорить, я и не настаивала.
– Но мы должны ей как-то помочь, — не унималась Лаура.
– Иногда человеку просто необходимо побыть наедине с самим собой, — резонно воскликнула Моррисон, откинув волосы назад. — Грюм не любит, когда вмешиваются в их разговор с Элен, что-то между ними есть такое, доверительное.
Вот уже как второй день подряд Дюалье сторонилась окружающих, уединяясь у озера, словно его гладь успокаивала ее. Слез больше не было, но в душе все еще жила грусть и горькая обида за вечное непонимание со стороны Лже-Грюма, за то, что Латимер умело сыграл с ее чувствами, и теперь, должно быть, обнимается где-то с новой пассией.
А ведь, казалось бы, еще только вчера он смотрел на нее влюбленными глазами и клялся в любви. Элен снилось, что он приносил ей букет роз, но он рассыпался прямо у нее на глазах, развеиваясь по ветру отдельными ярко желтыми цветами на фоне голубого неба. А потом во сне неожиданно появлялся Крауч. Она сама не знала, почему ее так неосознанно тянуло к нему, к его мягкому успокаивающему взгляду, да просто к его присутствию, и ей было уже все равно, что он не такой, как все. Элен ужасалась его призванию, слушая Джулиан, но в душе чувствовала, что Барти нуждался в помощи. Он не говорил об этом, но она знала это.
Еще бы совсем немного, и, девушка могла бы в порыве обиды рассказать о нем Дамблдору, но, как только она собралась идти к нему в кабинет, Элен тут же одернула себя и разозлилась на свои импульсивные порывы. Она обещала, и она сдержит слово. Сейчас судьба Крауча во многом зависела от нее, от ее понимания и сострадания. Только она могла понять его скрытую боль и смягчить его тяжелый характер.
– Мисс Дюалье! Разрешите присесть с вами, — чей-то знакомый голос отвлек Элен от своих навязчивых мыслей.
Вскинув голову, она увидела Кэти Блэк — гриффиндорку с копной белокурых волос.
– Да, конечно, садись, — Элен охотно подвинулась.
– Вы целый день здесь, а ведь уже давно пора в замок! — с укором воскликнула Кэти. — Что с вами, мисс Дюалье? Откройтесь мне, я обещаю, я никому не скажу.
И правда, на улице уже сгущались сумерки, а для Элен время словно остановилось, замерев в воздухе.
– Это личное, Кэт, не обращай внимания, пройдет, — ответила Дюалье, смахнув набежавшие слезы тыльной стороной ладони с глаз. — Извини, что расквасилась, не хотела тебе портить настроение.
– Но ты не права! — воскликнула Блэк. — Тебя что-то мучает, и тебе бы не помешало выговориться. Ну же, ты можешь мне довериться.
– Если бы я даже и захотела сказать, я бы все равно не смогла, давай не будем об этом, ладно, Кэт? Ты лучше скажи, как у тебя дела с Гарри? Я наслышана о вашем романе, — вымученная улыбка тронула губы Элен.
– От вас как всегда ничего не скроешь, мисс...
– Элен, или просто Эл, не надо этих «мисс», слишком много официальности.
Кэти нежно улыбнулась и слегка потрепала подругу по спине.