В плену светоносном
Шрифт:
И далее:
«…Высота отдельных горных складов – отрогов Уральского хребта достигает 370 метров. К югу от рек Самары и Иргиза проходит Общий Сырт. Он невысок и полог (от 100 до 280 метров над уровнем моря)».
Этот Сырт и дает толчок реке Самаре. Высота его не так уж и велика, но в сочетании со множеством рек и речушек Самара приобретает, особенно весной и в начале лета, завидную силушку.
Я так увлекся поисками, связанными с историей реки, что в моем библиографическом списке оказалось более двух десятков наименований книг и статей.
Не желая утомлять читателя учеными премудростями, постараюсь выбраться из этих зарослей. Но порой попадаются такие интересные факты!
На языках тюркских народов, некогда кочевавших в заволжских степях, «Самара» – степная река. А название города «Самара», по одной из версий, происходит от греческих слов «Samar» – купец, торговец и «Ra» – древнего названия Волги.
Мне больше все же по душе утверждение, что губернский город когда-то, давным-давно, был назван по имени реки нашей – Самары.
С XVI века стали появляться в Самарском крае русские люди.
Порой кажется, что где-то в этом месиве-крошеве, в людском потоке переселенцев, нет-нет да и тускло мелькнут лики моих предков по материнской линии, по линии деда моего Рябцева Ивана Дмитриевича и бабки Аграфены Федоровны Лобачевой. Я нашел в заметках утевского краеведа Данилова, что дед мой (точнее, его предки) могли быть выходцами из Пензенской губернии.
Установлено, что в село Утевка переселялись большей частью из Тамбовской и Смоленской губерний. В Заволжье большой приток пришельцев был во второй половине XVII века и первой четверти XVIII-го. Переселялись на левобережье реки Самары, гонимые тяжелой жизнью и из Симбирской, Владимирской, Костромской, Воронежской, Тверской, Орловской и других губерний России.
«Колонизация» Заволжья, как и всех окраин тогдашней России имела одну замечательную особенность. Цивилизованные западноевропейские державы вели обычно истребительные войны, очищая от «дикарей» целые континенты. Заселение Заволжья шло мирным путем. Мирное «сожитие» дало особый ход жизни многонационального Заволжья.
Когда-то Л. Н. Гумилев с радостью сказал:
«К счастью для России, в ее истории не было тотального уничтожения слабых народов по принципу расы или идеологии, и этой заслугой предков можно гордиться».
Самарский край был своеобразным плацдармом в освоении Урала и Сибири. Отмена крепостного права усилила волну «колонизации» Поволжья, Урала и Сибири.
В доме моего деда, охотника и рыбака любили Сибирь. Передалось это и нам, его внукам. Очевидно, предки наши, не добравшись до заветной цели переселения, осев в Заволжье, на генном уровне передали нашему поколению свое заветное чувство к Сибири.
Поселение – пристань Самара впервые отмечено на карте Волги венецианских купцов Франческо и Доменико Пицигано.
До наших дней дошло предание, согласно которому святой Алексей, митрополит Московский, наставник и друг преподобного Сергия Радонежского, один из вдохновителей Куликовской битвы, воспитатель князя Дмитрия Донского, в 1357 году во время плавания по Волге остановился в устьи реки Самара и предсказал:
«будет воздвигнут тут град великий, в котором просияет благочестие и который никакому разорению подвержен не будет».
В 1586 году по Указу царя Федора Иоанновича начала строиться крепость на Волге, названная Самарским городком, для прикрытия Руси от набегов кочевников и обеспечения водного пути от Казани до Астрахани. Крепость сооружалась на месте нынешней Хлебной площади, на холме. Вначале возводились стены из остро заточенных вверху бревен, сторожевые башни с бойницами – защита от стрел степняков-кочевников. Затем поставили кремль, церковь, приказные и жилые избы, лабазы. В 1688 году крепость Самара была преобразована в город, ставший не только военным форпостом на краю земли русской, но и крупным торговым центром.
Через Самару много раз следовали русские и иноземные посольства. Среди иностранных дипломатов и путешественников были и немец Адам Олеарий, и голландец Корнилий де Бруи, сделавшие самые ранние описания Самары. Олеарию принадлежит и первый рисунок самарского городка.
…Огромно было значение великой русской реки Волги в развитии Самарского края, да и всей России. Волга кормила миллионы.
По Волге пролегал Великий торговый путь, который был известен еще древним грекам.
Но и река Самара издавна работала на процветание Заволжья.
Когда-то на ней располагалось 20 салганов [1] . И на них были городские бойни. Убой скота производился с начала сентября до глубокой осени. Обычно в день забивали до 30–50 голов крупного рогатого скота и тысячи овец. Тушки сразу пускались в обработку, отделялась шкура, мясо, кости. Сало перетапливалось в огромных чанах и сливалось в бочки. Обслуживающий персонал получал в день 4 фунта свежей баранины на 1 человека. Кормили рабочих три раза в день наваристыми щами, пшенной кашей с салом и пшеничным хлебом самых лучших сортов. Работали с 5 утра до 20 вечера. Рабочие салганов считались в городе самыми крепкими, здоровыми мужчинами. Даже во время холерной эпидемии в Самаре в 1870 г. никто из них не заболел.
1
Салган – заведение, где занимались салотоплением, топкой сала из битых животных, разливкой сала и его продажей.
Главными скотопромышленниками в Самаре были братья Шихобаловы и братья Курлины. Антон, Емельян и Михей Шихобаловы построили на реке Самаре 10 скотобоен. Однако самарского сырья не хватало, и они закупали целые стада у оренбургских и уральских казаков и у киргизов на территории нынешнего Казахстана.
Местные купцы скупали сало на ярмарках и базарах в других городах. Регулярно с городских причалов шли баржи на Москву, до отказа груженые бочками. В городе возникает кустарное производство, напрямую связанное с животноводством. Скорняки-калмыки мастерски обрабатывали овечьи шкуры и делали из них замечательные теплые тулупы. А касимовские татары развозили эту продукцию по всей России. Бараньи шкурки здесь назывались мерлушками. Татары установили к восьмидесятым годам XIX века свою полную мерлушковую монополию. За изготовление тулупов они часто платили мерлушковыми лапками. Тулупы из целых овчин за большие деньги продавались в столицах, а сшитые из мерлушковых лапок недорого шли на местные рынки.
Для крестьян, извозчиков, ямщиков зимой мерлушковые тулупы были незаменимой одеждой. А еще ремесленники шили фуражки, шапки, перчатки, резали ремни, изготавливали кошельки, чемоданы, саквояжи.
Животноводство в губернии процветало недолго. Уже в 90-е годы XIX века в Старый Свет хлынул поток пальмового и кокосового масла, которое оказалось дешевле русского сала. Выгоднее стало выращивать пшеницу твердых сортов, всегда имевшую спрос на мировом рынке. Шихобаловы одними из первых принялись распахивать свои огромные земельные владения.