В плену у ректора
Шрифт:
Герберт понимал, что если кто и знает об особенностях магии у женщин, то это Клэрис. Ведь когда-то она прошла тот путь, что сейчас проходит Эдиан.
Но он опасался, что старуха попробует как-нибудь повлиять на его маленького эльфа. Например… предложит ей продолжить разработку того зелья, что сгубила магию самой Клэрис. Мол, поменяем ингредиенты…
Впрочем, Герберт усмехнулся, старуха понимает, что за подобное он прибьет ее собственноручно.
Хотя нет, зачем марать руки…?
Эдиан уже начала волноваться перед практическим занятием по боевой магии. Ведь одно дело с бравадой в голове говорить ректору, что хочет этого. И совсем другое — пойти туда, где скорее всего опозоришься, где каждый — просто каждый — ученик сильнее и тренированнее ее.
Тем более, что они все мужчины!
И тем не менее, Эдиан с вечера велела Сэйре приготовить брючный костюм. Не тот, для верховой езды, что был на ней во время похищения. Они с портным решили, что Эдиан может понадобиться что-то вроде «спортивного костюма» — брюки более свободные, чем брюки всадницы, и рубашка из эластичной ткани.
Вот его-то она и собиралась надеть.
Поздно вечером, когда она тревожилась о неудачах со стихией огня и предстоящем занятии, решила выйти в сад подышать. Тем более, в тот день был «вечер позднего лета» — теплый, томный, исполненный ароматами крупных, почти осенних цветов.
Эдиан всегда нравилось это время года. Она вышла, вдохнула невероятный запах «позднего сада». Прошлась по тропинке и полюбовалась крупными алыми цветами неподалеку от уютно шуршащего фонтана.
И вдруг услышала приглушенный всплеск. Не в фонтане, намного дальше.
В дальнем уголке сада был большой бассейн с теплой водой, оформленный, как овальный природный пруд с лилиями и другими водными растениями. А еще в нем плавали безобидные оранжевые рыбки.
Неужели научились выпрыгивать из воды и плескаться, изумилась Эдиан. Этот вид рыб вроде бы такого не делает!
Она бесшумно пошла по тропинке, чтобы посмотреть, кто там плещется. И замерла в тишине за кустами, когда увидела, что там происходит.
Было почти темно, лишь свет искусственной луны мягко освещал поверхность бассейна и лужок рядом с ним.
У бассейна стоял обнаженный ректор и задумчиво глядел в бассейн, явно собираясь прыгнуть в него.
«Мамочки!» — подумала Эдиан, отшатнулась за куст и зажала рот рукой, чтобы не кхекнуть или не задышать слишком громко.
Он стоял спиной к ней, и Эдиан впервые в жизни увидела обнаженные мужские ягодицы. Крепкие, с красивым рельефом. Хотелось выглянуть и рассмотреть получше.
Широкая спина сужалась к бедрам, все крепкое, рельефное, гладкое… он казался прекрасной статуей из храма древних богов, внезапно ожившей и решившей искупаться.
Эдиан и сама купалась в этом пруду — обычно днем, когда была уверена, что Герберта нет в его апартаментах, и он не придет в ближайшее время. Пару раз они плескались там с Саритой.
Но она понятия не имела, что солидный ректор тоже приходит купаться в этом пруду.
Эдиан нырнула глубже за куст. Ее раздирали противоречивые ощущения. Хотелось посмотреть, как он будет купаться. Хотелось дальше любоваться сильным и смуглым мужским телом. Какой-то части ее хотелось даже присоединиться к нему… Оказаться рядом, вместе опуститься в воду.
Она решила не общаться с мужчинами близко, но тут, глядя на то, как лунные отблески играют на его коже, на черных волосах, подумала, что… может, она ошиблась? Может быть, ей следует отринуть все предрассудки юных девиц, и… узнать, как это — быть с ним. Ведь только прикосновения этих рук были для нее и успокаивающими, и будоражащими, только ректор вызывал у нее незнакомые, яркие чувства.
Эдиан махнула головой. Что она вообще такое думает?! На самом деле ей нужно как-то тихо, чтобы он ее не заметил, уйти обратно. Иначе… такой позор!
Но каким-то неведомым чутьем он ее заметил. А, может… у него тоже был острый слух.
Герберт плавно обернулся — одним корпусом, так что она увидела его грудь, широкую и крепкую.
— Эдиан? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он. Эдиан больше ощутила, чем увидела, как его брови с легкой насмешкой приподнялись. — Хочешь присоединиться? Вода теплая.
Эдиан отшатнулась еще глубже, тяжело дыша. Сердце билось, как ненормальное. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Ладно, если бы она случайно наткнулась на него, гуляя по саду… А так получалось, словно она подглядывала за ним, а он ее застукал.
— Ну так как? — спросил он.
— Вы с ума сошли! — вырвалось у Эдиан. Она отвела взгляд и почти бегом бросилась к своим апартаментам.
Раздался мягкий беззлобный смех, и когда она почти дошла до двери, он добавил:
— Возвращайся, если передумаешь.
— Нет! — больше для себя самой Эдиан сильно покачала головой. А открывая дверь, услышала красивый всплеск. Не удержалась — краем глаза взглянула на дальнюю часть сада.
Там по воде шла рябь, а черноволосая голова ректора вынырнула и занырнула снова.
Эдиан не могла отдышаться, успокоиться. Ей было невозможно, невыносимо стыдно. И в тоже время интересно.
А в теле растекалось томное, необычное чувство. А если бы она согласилась? Что тогда?
Представила, как приблизилась бы к Герберту, как сняла бы с себя одежду. Или он бы снял, видя ее смущение. Наверное, она почувствовала бы себя очень беззащитной, и в то же время, наверняка, он бы залюбовался ею, и это было бы приятно. От его горячего взгляда уже все внутри запылало бы.
Потом он, должно быть, коснулся бы ее, и она, голая, беззащитная, тонкая, оказалась бы в его руках. Он прижал бы ее к себе, как стройное деревце, запрокинул бы ее голову… Как-то так все бывает, да?