В плену у ректора
Шрифт:
Это как непреодолимая стена! Он мог купить ее, мог играть, манипулировать, принуждать заниматься магией. Мог пожертвовать ее детородными функциями ради своей цели.
Но не мог принудить ее лечь даже с самим собой против ее воли!
Да… и лечь именно с ним, Гербертом, если она не хочет — не мог тоже. Если она захочет кого-то другого.
Он уже несколько раз ставил ее в безвыходную ситуацию. А теперь не мог.
Внутри все скрутилось жгутами, когда Клэрис озвучила, что нужно сделать. Он почти рычал от злости на ситуацию, на старуху, на
Вообще-то все просто: схватить сейчас этого маленького любимого эльфа, сказать, что ей все равно быть с ним, целовать, пока она не расплавится и не растечется, сломать ее сомнения страстью и нежностью…
Так просто! Это ведь фактически судьба! Все одно к одному.
Но не мог.
Несколько мгновений он был готов совсем отказаться от всех целей, только чтоб его эльфу не пришлось заниматься сексом против воли.
Впрочем, знал, что она ответит. Знал, что ради своей матери и других людей Эдиан согласится и на это. Как на хирургическую операцию, которую нужно пройти.
Чуть не умер, когда произнес:
— Кто не будет тебе противен из… магистерского состава, из взрослых?
Ведь ни одного студента он к ней не подпустит. Слишком неопытные руки!
Ну давай же, Эдиан, одно слово. Даже намек. Просто дай понять, что именно я тебе нужен, думал он. Просто скажи что-то, что покажет мне это. Дай мне один штрих — и все станет хорошо. Навсегда. Я обеспечу это.
Жгут внутри напрягся до предела.
Герберт почти умер, когда спрашивал ее (зачем, спрашивается, идиот старый, слабак!). И умер совсем, когда услышал:
— Я не знаю… Может быть… — и осеклась. Потом быстро ляпнула: — Магистр Брейгиль… или…
Наверное, если бы Герберт меньше любил и хотел ее, если бы внутри него не скручивалось все, он бы дослушал. Уточнил, узнал, что значит это «или». Но он любил и хотел. И теперь она словно ударила его сильнейшим магическим прессом.
— Я поговорю с ним. Уверен, он… согласится, — только и смог сказать он — резко и жестко. Отвернулся и пошел прочь быстрым шагом. Просто, чтобы девочка не увидела его лицо.
…Хочет принадлежать другому мужчине — он ей это устроит. Неважно, что не с ним самим. Для его целей это подходит. Станет женщиной, перестанет бояться близости, тогда будет легче сделать ее своей со временем. Пусть. Так думал он.
Одновременно хотел убить Брейгиля, придушить самого себя за проклятое благородство и трясти Эдиан, пока из нее не вытрясутся все мысли о других мужчинах. Ах… Брейгиль. Как тебе это удалось? Или она просто назвала еще одного мужчину, которого не боится?
Глава 26
Эдиан бегом бросилась за ним.
Эта неоднозначная ситуация выбила у нее почву из-под ног. Она не знала, что делать. И не совсем понимала реакцию ректора.
Она назвала Брейгиля, просто чтобы кого-то назвать. Брякнула имя первого пришедшего в голову мужчины — того, кто проявил к ней заботу и был ей вполне приятен, чьих касаний она не испугалась. Хотела назвать еще кого-нибудь, потому что сказать ректору в лицо, что хочет, чтобы это был он сам, она не могла. Губы просто отказывались произнести это.
Но не успела. Лицо ректора стало похожим на застывшую маску. Ощущение, словно она ударила его. Не просто обидела, а очень сильно.
А теперь она бежала за ним, шедшим широким злым шагом по коридору. Не знала, что думать, как понять его! Неужели он ревнует?! Уголок ее души сладко заныл от этой мысли, несмотря на всю ошарашенность и противоречия.
— Я что-то сделала не так?! — спросила она прямо, догнав его.
Он обернулся. В глазах стояла боль, а на губах заиграла привычная усмешка.
— Нет, Эдиан, все хорошо. Раз ты в состоянии понять всю важность своей миссии — очень хорошо.
— Но вам не понравилось что-то… Если вы считаете, что Брейгиль… если он вам не нравится…
— Это один из лучших магистров, что ты встречала. И отличный человек. Он войдет в твое положение и будет рад. И с полной гарантией сохранит конфиденциальность.
— Но вы…?!
— Эдиан, — он остановился и пристально посмотрел на нее сверху вниз. Выражение его глаз все еще было очень странное. Но в остальном он полностью совладал с собой. В голосе звучала обычная насмешка. — Что я? Ты выбрала Брейгиля из всех магистров. Это твое право. И это неудивительно — странно было бы, если бы выбрала Торо, — он даже подмигнул ей. — Или карлика магистра Бойля. Помнишь, что сказала старуха Клэрис — что ректор тебе организует любого вожделенного мужчину. Это и верно так. Я поговорю с Брейгилем, он будет рад. Тут, знаешь ли, целая академия мужчин, готовых оказать тебе эту услугу, если я дам свое благословение. А я его дам.
А Эдиан стало больно. Выходит, его ревность ей почудилась? Он злился вообще не на нее, а, допустим, на Клэрис?
— Но вы рассердились! — все же не сдалась она.
— Рассердился? — насмешливо поднял брови он. Потом вдруг вполне искренне улыбнулся, даже ласково, и неожиданно на мгновение коснулся ее щеки тыльной стороной кисти. Эдиан захотелось схватить его руку, удержать. — Нет. Мне не нравится, что тебе приходится получить первый опыт ради пользы дела, а не по влечению тела и сердца. Но на тебя я не сердит. Это не твоя вина. Пойдем, Эдиан. Ты устала, — он за плечи развернул ее и повел по коридору.
Дальше они шли молча до самых апартаментов. Эдиан кусала губы. Реветь хотелось страшно. От чувства беспомощности, что все так странно и больно. И от того, что ректор, в сущности… так просто принял то, что она готова лечь в постель с другим мужчиной.
Он привел ее в гостиную ее владений, еще раз мельком осмотрел ее руки, не осталось ли синяков после утренней тренировки. Удовлетворенно кивнул и вышел, оставив Эдиан мучиться противоречиями.
К счастью, она так не выспалась в предыдущую ночь, да и действительно устала от физической нагрузки на тренировке по боевой магии, что долго реветь не смогла. Поплакала… и заснула, не успев полностью осознать случившуюся катастрофу.