В плену у ректора

Миленина Лидия

— Ненависть против сладкой привязанности, а не любви, — спокойно ответил ей дракон. А в его глазах она неожиданно увидела что-то странное… кажется, симпатию и почти ласку. — Ты не сама выбрала свою судьбу. И не сама выбрала чувства, что раздирали тебя тогда. Важно лишь, что ты не хотела идти на поводу у того, что считала недостойным. Именно этим определяется чистота. Ты сама недавно говорила своему слуге нечто подобное. Можно плюнуть в колодец, и вода в нем станет грязной, но колодец в этом не виноват. Изнутри придут грунтовые воды и очистят его.

Эдиан замерла. По ее телу прошла странная волна — облегчение, какой-то немыслимый свет… Пружина, жившая в ней последние годы, разжалась.

О, Боже! Какое это счастье… Никто никогда не говорил ей подобного.

Даже Герберт. Герберт лишь понимал ее чувства и не осуждал за них. Ненависть, злоба, жажда мести были естественными и понятными для него. Ему лишь нравилось, что она сама не склонна к ним, ему нравилась ее чистота — на контрасте с собственной жесткостью и даже жестокостью.

А дракон сказал. Дракон, который вроде как собирается убить ее.

— Спасибо… — тихо произнесла Эдиан, отчаянно сдерживая слезы облегчения. Подняла взгляд на дракона и с чувством добавила: — Ты правда так думаешь?

— Я не думаю, я знаю, — улыбнулся дракон своей ассиметричной улыбкой. Герберт тоже улыбался уголком рта, но у него она был жестче. Улыбка же дракона таила в себе столько всего… лукавство, тепло… и, наверное, опасность. — Что еще заставляет тебя сомневаться?

Эдиан выдохнула. Этот разговор все больше походил на исповедь. Исповедь, которой она не просила и не ждала. Но после первого признания говорить стало легче. Слова полились из нее свободно, с чувством, и дурацкие слезы все же выступили, она уже не стеснялась их.

Смысл стесняться Аргоаха? Он либо поймет, либо избавит ее от мучений…

— Я не хотела власти. Не хотела повелевать стихиями и драконами, чтобы править миром или отомстить обидчикам… Ну разве что чуть-чуть — чтобы ударить ректора, сделать ему больно. Это было по-детски… И, признаюсь, тут я не упрекаю себя. Но я обманула Герберта, разбив артефакт бесконечной силы. Я совершила то, из-за чего теперь все происходит… Это все из-за меня! Как можно назвать чистым человека, который вызвал все эти катаклизмы?! Вон, даже Эллинойс хотел воевать с Эрбином из-за магической жилы.

— А чего ты хотела, когда разбила артефакт и стукнула по голове своего ректора? — лукаво усмехнулся дракон.

— Ты знаешь! Я боялась, что артефакт окажется в руках властолюбца. И что за него начнут воевать, убивать друг друга. Я не хочу, чтобы люди друг друга убивали! И… даже Герберт… мог пойти на поводу у желания повелевать, если бы у него оказалась такая сила. Но я не думала, что от моего поступка будут такие последствия!

— И в чем ты виновата? — удивленно поднял брови дракон. — Где именно ты потеряла свою «чистоту»? Когда хотела спасти мир? Избавить людей и своего любимого ректора от страшного искушения. Не думаю. Напротив, ты хотела того, что вы, люди, называете добром, это альтруизм. Ты даже была готова пожертвовать собой. Знаешь, Эдиан, — дракон вдруг сделал к ней маленький шажок, и Эдиан ощутила еще большее тепло. — Знаешь, что на самом деле немного вредит твоей так называемой «чистоте»? Нет, не твое отношение к миру и людям. Тут ты… почти безупречна, как бывают безупречны лишь ангелы. Ты злишься иной раз, мечешь молнии, ехидничаешь — это лишь детские чувства, свойственные вам всем, спонтанная реакция. Нет, не они портят тебя. Твою чистоту делает небезупречным лишь одно — твои постоянные метания по поводу собственных поступков. Ты совершаешь жертвенный сильный поступок, а потом сомневаешься в нем. Ты забываешь о своих чистых мотивах и берешь на себя ответственность за то, за что не можешь отвечать. Разве ты знала, что, развеяв магию по миру, ты вернешь в него магические жилы, за которые все воюют, и разбудишь драконов, которые захотят гнездиться на своих прежних территориях? Нет, ты не могла этого знать. Ты не Бог. А берешь на себя ответственность Бога. Пытаешься быть безупречной. Вы называете это «гордыней», маленький эльф. Маленький эльф с большой гордыней… — закончил он с улыбкой-усмешкой.

А Эдиан стало больно внутри. Больно и светло одновременно. Слезы уже открыто катились по щекам, боль смешивалась с облегчением и внезапным пониманием. Да, она всегда придиралась к себе. Это правда. И что теперь…

— И что теперь? Ты убьешь меня за эту гордыню? — спросила она, хлюпнув носом. — Ведь, получается, чистоты во мне не хватает…

— Ну… — сложив руки на груди, протянул дракон. — В принципе, для владения кольцом безупречное отношение к самому себе не требуется. Но… посмотрим. Одна сторона гордыни может обратиться другой — ожидание идеала от самого себя может превратиться в ожидание идеала от других. Так что… А зачем тебе вообще кольцо, Эдиан? — вдруг сказал он и сделал еще один шаг к ней. — Пожалуй, я могу предложить тебе другое…

Глава 44

И медленно, не расцепляя рук на груди, начал обходить ее по кругу, оглядывая ее изучающим и оценивающим взглядом. Эдиан опустила глаза и покраснела. Своим взглядом дракон словно проникал в нее, в душу и тело. И во всех смыслах.

— Что предложить? — тихо и испуганно произнесла она.

— У тебя хорошие задатки, — закончив свой «круг», произнес Аргоах и встал напротив нее, намного ближе, чем раньше. — Ты действительно великий маг. И… будущее предсказывать не пробовала? — непринужденно спросил он.

— Будущее?! — сквозь слезы и смущение удивилась Эдиан. — Нет. Но у меня… хорошая интуиция. Я словно чувствую, когда грозит что-то страшное, или напротив — должно прийти нечто хорошее.

— Прекрасно, думаю, этот талант тоже можно развить, — сказал Аргоах. — Зачем тебе кольцо? Рано или поздно люди и драконы разберутся между собой. А ты можешь уйти со мной… В другие миры. Быть со мной. Выполнять интересную работу…

Эдиан вздрогнула и в панике взглянула на него.

— Что? Другие миры? — и тут же у нее в голове пронеслось «ах да, есть ведь легенды, что наш мир не единственный…». И тут же ее ударило полное осознание. — Ты… ты предлагаешь мне… стать твоей наложницей?!

Дракон расцепил руки и рассмеялся.

— Ну зачем так сразу? Это возможно. Но не думаю, что ты уже это заслужила… Помощницей. У тебя действительно неплохие задатки. Как смотришь на это, Эдиан? Ходить по мирам, выполнять мои поручения, делать интересную работу на всеобщее благо? — он вновь начал обходить ее по кругу, разглядывая. — Разве это не лучше, чем рисковать сгореть в моем пламени, пытаясь достать кольцо своей гордой ручкой?

Эдиан ощутила, как неконтролируемая волна злости вновь поднимается в ее душе. А ведь так хорошо говорили… Ей казалось, дракон понимает ее и…

— Впрочем, конечно, я могу подарить тебе и этот дар… союз с драконом. Поверь, девяносто процентов женщин во всех мирах мечтают об этом, сами не догадываясь, чего именно хотят… — неожиданно, понизив голос, произнес дракон. Остановился и словно навис над ней. Янтарное море его глаз начало обволакивать ее.

И тут Эдиан прошибло. Душа и тело затрепетали под его взглядом. Ей хотелось… отдаться в руки Аргоаха. Отдать свою душу его бездонной драконьей душе. Свое тело — его сильному, горячему телу…