В плену желания
Шрифт:
Проводив друга, Трент сказал себе, что он непозволительно много думает о своенравной сестре Франко.
«Обворожительная Лаура» — так ее прозвала желтая пресса. «Будь она проклята!» — подумал Трент. Эта девица провела в Лондоне меньше месяца и добилась того, что о ней говорят и пишут! Ее изображения украшали почтовые открытки, порождая пересуды и домыслы. Конечно, Лаура фотографировалась в корсете и закрытых нарядах. Улыбка, напоминающая улыбку Моны Лизы, делала ее загадочной и соблазнительной. Обещание и вызов могли обернуться угрозой для человека, не знающего, что скрывается под шелковыми туалетами. Казалось, что снять их не составит труда, что она почти без сопротивления обнажит не только свое тело, но и страстную, чувственную душу. Будь она проклята!
Трент пробормотал испанское ругательство, которое так естественно сорвалось с его языка. Тогда она уже была созревшей; он поступил глупо, ему следовало оставить ее первому случайному человеку — мужчине или женщине. Это не имело для нее никакого значения! Несомненно, она ждала события, хотела его, практически умоляла о нем. Маленькая сучка! А сейчас, потерявшая девственность и поднаторевшая в искусстве обмана, Лаура Морган играла любую роль по собственному выбору; для Лондона она стала лакомым кусочком, почти каждый мужчина мечтал о ее состоянии — и, вероятно, о ней самой. Трент сожалел о своей ошибке; возможно, ему придется заплатить за нее женитьбой на беспокойной девушке, пока его не опередит кто-то другой. Например, Реджи Форрестер, с сестрой которого Трент благодаря Франко спал в последнее время. Конечно, еще был Мишель Реми, граф д'Арлинген, бывший любовник Джинни Морган, оказавшийся отцом глупого молодого виконта, которого Лаура унизила и едва не убила.
— Я ничего не могу поделать с моей сестрой, — признался ранее Франко. — Если бы тебе удалось совладать с ней! Я помню…
— Черт! Я бы хотел, чтобы ты не вспоминал о некоторых вещах!
— Значит, ты уже не хочешь жениться на ней? Я тебя не виню. Она невероятно упряма и безрассудна. Мне искренне жаль тех несчастных, которые воображают, будто влюблены в нее!
Франко добавил, что его сестра испытает потрясение, узнав, что герцог Ройз, о котором все говорят, на самом деле ее старый знакомый.
«Проклятие!» — рассерженно подумал Трент и в очередной раз спросил себя, почему он согласился сделать то, что требовали от него мистер Бишоп и властный дед. Ирония судьбы и тщеславие отца превратили Трента в герцога Ройза. К несчастью, на него свалились многочисленные обязательства, связанные с проклятым титулом. Долги покойного, арендаторы, большие владения в Ирландии и Англии. А также место в палате лордов, которое, по мнению Бишопа, могло оказаться полезным.
Узнав, что его отец умер от сердечного приступа, Трент не испытал никаких чувств.
Когда ему торжественно сообщили о том, что теперь он является герцогом Ройзом, Трент отреагировал на это известие так же, как его прадед Доминик: «Будь проклят этот титул!»
Конечно, он услышал эту новость от Бишопа! Вездесущий, всевидящий мистер Джеймс Бишоп и министерство иностранных дел Соединенных Штатов, похоже, оценивали это событие иначе. К сожалению, он слишком поздно узнал о размахе их планов и о том, как его собирались использовать. К этому времени он уже был связан некоторыми обязательствами.
— Какая удача, Челленджер! Понимаешь, ты нужен нам в этом качестве. Сейчас в Европе происходит множество событий — особенно в Англии. Ты получишь не только место в палате лордов, но и доступ в высшее общество. Ты должен будешь держать глаза и уши открытыми — чувствовать ситуацию. Возможно, чуть позже ты произнесешь в палате несколько речей. Паркхерст из посольства будет периодически связываться с тобой, а ты с ним. В случае необходимости.
Мистер Бишоп отодвинул свой стул, и Трент недовольно произнес:
— Но как быть со всем остальным, черт возьми? Вы помните, что я — американец? Только поэтому я согласился принять участие в ваших тайных махинациях. Вам отлично известно, что мне придется отказаться от американского гражданства. Лишь в этом случае я смогу получить проклятый титул и место в палате лордов, которое позволит мне произносить полезные речи. К чему это приведет?
— О, если тебя тревожит это, то все уже улажено. Естественно, тайно. Когда все закончится… ты сможешь сделать свой выбор. Для нас ты остаешься американцем столько времени, сколько пожелаешь, но другие не должны об этом знать. Ты меня понял?
— Ха! — Трент бросил на Бишопа ледяной взгляд. — Это и есть все гарантии, которые я получу?
— Я еще никогда не нарушал данного мною слова, — сухо заметил мистер Бишоп. — Значит, ты свяжешься со мной? Уверен, что ты сумеешь насладиться жизнью. До свидания, Челленджер, точнее, ваша светлость, герцог Ройз.
«Проклятый мистер Бишоп с его невозмутимой уверенностью и расчетливо небрежными приказами!» — подумал Трент и зловеще улыбнулся. Ему посоветовали наслаждаться жизнью и новым положением. Конечно, Бишоп намерен извлечь из этого выгоду. Что ж, он сыграет предложенную ему роль. Почему нет? «Мне нечего терять, а выиграть я могу многое!» — усмехнулся Трент.
В любом случае встреча с Лаурой Морган неизбежна. Он ждал ее с любопытством, не зная, к чему она приведет и как они оба поведут себя.
Трент испытывал странное раздражение из-за того, что серебристо-розовый образ Сабины так легко затмевался в его сознании темноволосой Лаурой. Трент слишком хорошо помнил струившиеся по спине волосы. Помнил, что чувствовал, когда ласкал ее, ласкал везде…
Нахмурившись, он сдвинул свои темные брови, отчего его лицо стало еще более угрюмым. Прошел из одного конца библиотеки в другой. Черт возьми, почему он позволяет ей сидеть в его сознании отравленной занозой? Рано или поздно он встретится с Лаурой, а пока что надо заняться другими делами. Всевозможными скучными формальностями, на которые ему так не хотелось тратить время. Трент почти обрадовался, когда Ходжес, дворецкий отца, постучал в дверь и сообщил о прибытии мистера Уэзерби.
— Да, конечно, я его жду. Проводи его, Ходжес, и принеси портвейна или то, что принято подавать в таких случаях.
С достоинством, наклонив голову, мистер Ходжес удалился. «Новый герцог, — подумал он, — совсем не похож на своего отца». По слухам, ходившим среди прислуги, мать его светлости была испанкой. Однако нынешний герцог, каким бы зловещим ни казалось его лицо, был джентльменом, а это уже кое-что! Поговаривали даже о том, что леди Маргарет, возможно, вернется сюда, чтобы стать хозяйкой дома на время лондонского сезона.