В поисках абсолютного чуда. Дилогия
Шрифт:
— Нет, я подставой быть не хочу! — покачал головой Андрей. — Это что же получается, этот старикан, будет спать и видеть, как меня убить?
— Он уже пытается тебя убить. Я уже перехватил три треклятья, летящие в нашу машину, — усмехнулся Михаэль. — И ты, кстати, прав. Имею дело с Абдулой, надо опасаться именно этого — того, что он будет спать и видеть, как ты умрешь.
— Он уже пытается? Не фига себе! А во сне, это типа как тогда, у тебя в доме?
— Да. Абдула уже довольно давно эмиссар Герды. Не истинный эмиссар, потому что еще и колдун, но во Сне он разбирается, дай Темный. Насколько я помню, до того как стать эмиссаром, он довольно продуктивно работал
— Я нифига не понял, — сказал Андрей, откидываясь на спинку кресла. За окнами проносились какие-то дома, но мысли в голове летели быстрее. — И уже не знаю, хочу ли все это понимать. А сколько Абдуле лет?
— Сто сорок. Он гораздо старее меня. А тебе я предлагаю успокоиться. В любом случае, со мной тебе будет безопаснее всего. Все равно Абдула тебя убьет, если победит. А пока он будет пытаться завалить нас еще до поединка. Но этому я смогу противостоять. Если же я оставлю тебя одного, он скорее всего нашлет на тебя безумие. Скоро мы и так почувствуем на себе его проклинающий взгляд.
— Безумие, проклинающий взгляд? — сказал Андрей устало. — И что это все такое?
— Про безумие я, пожалуй, объяснять не буду, усмехнулся колдун. — А проклинающий взгляд — это довольно неприятная штука. Тех, на кого он направлен, очень скоро ждет неудача во всем, за что они не возьмутся. Заклятье довольно топорное, но действенное. Единственный минус, оно забирает кучу вероятностей. Я уверен, уже завтра он начнет потрошить вероятности из своих слуг.
— То есть нас теперь везде и во всем будут преследовать неудачи? Плохая перспективка, когда набираешь себе армию.
— Я смогу сопротивляться этому взгляду, но настроение он нам попортит. Так что будь готов к этому. Завтра с утра у нас с тобой точно не будет желания расцеловать друг друга взасос. Но мы должны помнить, что это всего лишь наваждение. Причем, на меня оно подействует даже больше, чем на тебя. После того, как я закрыл для тебя Алям-аль-Металь, ты стал гораздо менее восприимчив к вещам такого рода. А мелкие неудачи ты сможешь разрушить.
— Ага. Как будто это так просто. А ты знаешь, что когда я рушу эти твои вероятности, меня очень сильно мутит?
— Понятия не имею. Я вообще не знаю ничего про разрушение вероятностей, потому что этим никогда не занимался. Разрушение, прямо противоположно колдовству. Совсем другой принцип. И поэтому я не могу ничего подсказать тебе в этом. Но если ты говоришь, что тебя в это время мутит…
— Не просто мутит, меня чуть наизнанку не выворачивает.
— …то это действительно противоположно колдовству, — закончил мысль колдун. — Колдовать, чтоб ты знал, очень приятно. Собственно, это одно из самых приятных процессов, которые я знаю. Даже самый приятный, наверное.
— А секс?
— Мне девяносто лет. Я один из самых могущественных людей на планете, и был таковым уже лет семьдесят назад. Я все испробовал в сексе, и ничего нового там уже не найду. Но то, что я могу еще сделать в колдовстве, иногда просто кружит голову.
За разговором они и не заметили, как выехали из Москвы. На обратной дороге состояние улиц кардинально поменялось. Машин стало просто море, и все они норовили попасть в ДТП, с участием их лимузина. Но, то ли Михаэль помогал, то ли надо благодарить искусство водителя, но выехали из столицы они без приключений. Зато когда оказались на подмосковной трассе, возникла другая проблема. Животные. Самые разные: от зайцев до лося, непонятно откуда взявшегося в Подмосковье. Все они пытались покончить жизнь самоубийством, бросаясь под колеса лимузина. И явно хотели прихватить с собой и его пассажиров. Михаэль только тихо матерился.
Андрей так и не понял, как им удалось доехать, не сбив ни одного зверя, и не врезавшись ни в один автомобиль, но они это сделали, и в полтретьего ночи приехали в загородный домик Михаэля. Без долгих проволочек, колдун сказал, чтобы Андрей отправлялся спать, завтра, мол, день будет насыщенный. Андрей согласился, и они разбрелись по спальням.
* * *
Клуб "Абдула" никогда не спал, и это очень нравилось его хозяину. Совсем неподалеку отсюда есть еще одно примечательное заведений — клуб Ткача Шалита. Вот там все напрямую завязано на сне, и старому колдуну нравилось, какой контраст создается между этими двумя местами. Да, Ткачи — неспокойные соседи, но Абдула их не боялся и гордился этим. И в этом его основное отличие от Михаэля. Как бы тот не кичился, ему вечно приходится играть в прятки и всего бояться. Он страшится Толстых Ткачей, потому что их боятся все, он бегает от Великой Инквизиции, и только благодаря большой колдовской силе Великий Инквизитор еще не добрался до Михаэля, он боится Герды, потому что выбрал других союзников в Алям-аль-Метале, и он боится Абдулу, потому что тот куда как опытней. И все равно ему удается оставаться глубокой занозой в заднице.
Абдула стоял в самой верхней комнатке клуба — в голове своей статуи. Тут очень тесно, места едва хватает для двоих. Абдула смотрит на снующих внизу людей через левый глаз, колдун с непримечательной внешность — в правый. Оба молчат. Абдула размышляет о предстоящем поединке, что думает представитель колдунов Москвы никому не ведомо. Мысли заводят старика далеко, он уже в который раз перебирает все свои преимущества над Михаэлем, но уверенность так и не приходит. Абдула — великий колдун, но и Михаэль тоже. Абдула — эмиссар Герды, Михаэль служит Шайтану и аду напрямую. Хотя и Абдула тоже служит демонам, но нельзя сказать, кого те поддержат больше. Скорее всего, демоны будут только рады, если заполучат пару сутей двух могущественных колдунов, так что тут все сложно. Абдула — правая рука Кремера, но у самого сильного колдуна этой эпохи хватает своих проблем, вряд ли он поможет Абдуле. Вообще, от этого сотрудничества проку не очень много, но тут уже выбора нет у Абдулы. А что есть у Михаэля? Этот жалкий недоделанный инквизитор? Смех, да и только. И все равно опасения оставались.
— А что ты думаешь по этому поводу, Давид? — спросил Абдула у второго колдуна. — Кто победит в поединке? На кого бы ты поставил?
— Я никогда не ставлю, потому что никогда не рискую, — ответил Давид.
— Рассказывай мне, — сказал Абдула совершенно бесстрастно. — Уж больше тебя никто не совершил безумств в этом глупом Мире.
— Безумств только со стороннего взгляда.
— И все же, ответь мне. Какие шансы у нас?
— Равные. Я бы не вступил в поединок на твоем месте.
— А на своем? — Абдула оторвался от созерцания толпы через глаз статуи, и повернулся к Давиду.
— Если бы я захотел убить Михаэля, я бы уже сделал это.
— Ты слишком самоуверен. Неужели ты думаешь, что если бы я был уверен в том, что ты имеешь шансы на победу, я бы тебя не послал к нему? Ты сделаешь все, что я тебе прикажу.
— Тогда мне не ясно, почему ты этого не приказываешь, — ответил Давид.
— Зато мне все ясно. — Абдула снова уставился в окно. — Но еще рано использовать тебя на полную катушку, Давид. Ты еще поработаешь для меня. Позже… А пока я испорчу Михаэлю жизнь.