В поисках дракона
Шрифт:
Разговор Сергея и Василия перешел на Амана и его поиски.
– Не найдет Аман никаких сокровищ, – убежденно говорил Дудашвили. – Не верю я в клады.
– Ты не прав, Сергей, – вмешался в беседу подошедший Виктор. – История знает не мало случаев, когда кладоискатели находили спрятанные сокровища. Например, поднимали золото с затонувших кораблей.
– Ну, корабли – это совсем другое дело, – упрямо возразил Дудашвили. – Они на дне моря лежат. До них трудно добраться.
– А в земле тоже пойди-найди, – парировал Виктор.
– Не спорьте, – примиряющим тоном сказал Василий. –
– Глупости все это, – твердо сказал Сергей. – Не может там быть клада.
– Помнится, Сергей, ты утверждал, что на Иссык-Куле не может быть никакой пещеры, а Аман нашел! – поддел товарища Виктор.
– Пещера – это иное дело. Курменты – единственное место, где возможно существование подземных полостей. Карстующийся известняк, целый массив, но выхода на поверхность нет, вот что я утверждал. И был прав, поскольку вход в пещеру Аман обнаружил на глубине пяти-шести метров.
– А вы видели, как там закреплена внешняя стена? – спросил спелеологов Василий. – Я близко подойти к колодцу, где копает Аман, боюсь. Вот-вот все рухнет. Да еще сверху скалы нависают. Такие массы, я их давление физически ощущаю. Весь разлом в трещинах. Не дай бог, землетрясение – братская могила им обеспечена!
Василий любил намекнуть на свои экстрасенсорные способности, И Аман часто звал его на помощь, чтобы тот дал какой-нибудь дельный совет. Иногда доверчивый кладоискатель донимал Василия уговорами открыть тайну подземного клада, ведь Василий может общаться с духами. Пусть укажут верный путь! Но Василий напускал тумана и уходил в сторону, говоря, что клад можно добыть лишь с чистым сердцем, светлыми помыслами и со светлым разумом, иначе он в руки не дастся. И, естественно, только через тяжелый труд. Аман вздыхал и вновь принимался за раскопки.
– Клад-то Аман не найдет, лишь бы никто не пострадал. Вы бы, Сергей Давыдович, – продолжал Плоских, – сказали бы эмчээсникам – пусть запретят работы. Ведь техники безопасности никакой, а у вас там знакомые!
Дудашвили задумался и кивнул в знак согласия.
– Амана трудно остановить, – заметил Виктор, – он эти сокровища во сне видит. Если ему запретить копать, он смысла жизни лишится.
– Вот-вот, – поддакнул Василий, – помешался Аман на кладе. Если его там нет, что будет? Аман ведь тронуться умом может. Надо его спасать!
– Каким образом? – полюбопытствовал Виктор.
– Я думаю, очень простым. Аману надо дальше продолжать искать клад, но только в другом месте, – заговорщицки, тихим голосом произнес Василий. – И у меня уже есть одно местечко. Не скажу, где оно находится, но верное. Мне о нем поведал один хороший друг, из местных. В одном ущелье под водопадом спрятан клад. Вход в камеру, в которой лежат сокровища, открывается один раз в несколько лет. И не каждому, а только избранному человеку. Тайну клада передавали из поколения в поколение люди, которых поставили стеречь сокровища. Так случилось, что мой друг оказался единственным человеком, которому известна тайна клада. И он доверил ее мне, как самому близкому другу. Вот эту тайну я хочу открыть Аману, чтобы, во-первых, спасти его от помешательства, а во-вторых, чтобы через него сокровища пришли к людям. Ведь он – избранный!
Разговор прервало появление на пляже Владимира Михайловича. Академик, одетый в роскошный халат, с седой гривой волос на голове, монументальный как скала, представлял собой живописное зрелище. В усах пряталась добродушная улыбка. Поприветствовав беседующих на берегу членов экспедиции, Плоских-старший проговорил:
– А вы знаете, друзья, что я думаю о найденном золотом брусочке? Ведь это же своего рода деньги, вроде всем известного серебряного рубля. Сколько надо было, столько и отрубали от этого брусочка для расплаты за покупку.
Величественно сняв халат, академик погрузился в прозрачные воды Иссык-Куля, словно совершал акт ритуального омовения. Постепенно лагерь просыпался и готовился к новому дню, к новым поискам и открытиям.
Показательное преступление
В кабинет директора иссык-кульского пансионата «Рахат» неспешно вошел человек средних лет. Был он невысокого роста, довольно крепкого телосложения. На гладко выбритой голове – мусульманская шапочка. Лицо украшала небольшая бородка и редкие усы.
Бахруль Халимжанович оторвался от бумаг, лежащих на письменном столе, и посмотрел на вошедшего. Директору сразу не понравился колючий взгляд посетителя, от него веяло холодом и возникало непонятное беспокойство. Бахруль Халимжанович в приоткрытую дверь заметил перепуганные глаза девочки-секретарши, двух шкафоподобных мужиков возле нее и понял, почему гость явился без доклада. Тот прикрыл за собой дверь, подошел к столу директора и сел рядом в кресло. Бахруль Халимжанович был на голову выше своего гостя и крупнее по комплекции. Директор постарался подавить возникшее неприязненное чувство к незнакомому человеку и первым поздоровался:
– Аллейкум ассалам! Чем обязан вашему визиту?
Гость медленно поднял на хозяина свои холодные глаза:
– Мои люди дважды приходили к вам, уважаемый Бахруль Халимжанович, – он говорил негромко и спокойно, – и вы дважды их выгнали из кабинета. Я вынужден был лично к вам приехать.
– Во-первых, не имею чести вас знать, – директор старался говорить спокойно, не волнуясь. – Во-вторых, если вы имеете в виду визиты двух бандитов, которые предлагали мне платить астрономические суммы за так называемую «заботу обо мне», то я недвусмысленно объяснил, что являюсь лишь управляющим пансионатом, который находится в ведении Национального банка Республики Узбекистан. Это не моя личная собственность. Все вырученные средства я передаю хозяину, то есть Национальному банку Узбекистана. Я честный управляющий, и кроме зарплаты у меня нет других наличных средств. Если вы хотите, чтобы вам платились какие-то фантастические деньги просто за «воздух», то направьте прошение в дирекцию банка. Я берусь его передать. Но платить я не уполномочен и не буду!