В поисках рая. Зов судьбы
Шрифт:
Я была удивлена. Признаться, такого я не ожидала.
Неужели мне придется присутствовать на всяческих собраниях и, тем более, на официальных обедах?
Именно об этом я сильно увлеченно раздумывала, принимая ванну, совсем позабыв о наказах Калима.
— Кенна, ты слишком долго… — ворвавшись ко мне, начал он и осекся. Его глаза округлились до максимальных размеров, перед ним открывался очень соблазнительный вид.
В ванне не было и быть не могло никакой пены, оттого вода была слишком прозрачной, чтобы нельзя было не заметить моей наготы. Я решила не стесняться своего обнаженного тела. Поэтому сначала выждала еще пару минут, наблюдая, как стремительно темнеют зрачки Вождя, а затем наконец-то встала, чтобы покинуть ванну. И, ой, что началось.
Меня, мокрую, прижали к себе очень властные и сильные руки. Эти руки мигом донесли меня до согретой постели и не выпускали из своих объятий до самого утра.
Глава восемнадцатая: Новый дом
Наш путь до главного племени Вождя занял еще три дня. Три счастливых дня, когда мы были вдвоем счастливы и беззаботны. За это время я смогла получше узнать своего мужчину. Так я поняла, что он любит, чем интересуется, увлекается, изучает, о чем думает. Мне посчастливилось выявить, что Калим очень ценит заботу и внимание, которые оказывают ему близкие люди. Что, по его мнению, он как Вождь, должен сделать все возможное для развития и процветания своего народа. Что его любимым увлечением являются летние ночные прогулки на лошадях по холмам и полям. Что любому напитку он предпочтет чистую воду. Что теперь его самые любимые блюда будут те, которые я ему приготовлю. Хотя приготовление блюд не будет входить в мои обязанности. Это я узнала после того, как нечаянно взболтнула, что люблю готовить. Правда, это не совсем так. Однако теперь я искренне верю, что люблю это дело. Для такого мужчины я могу все!
Три счастливых дня сменили очень сложные дни. Похожие на какой-то сплошной испытательный срок. А самое интересное, что со мной когда-либо случилось в Австралии, началось именно тогда, когда я вступила на земли города Иордо, центра всех племен, за которые отвечал Калим.
Вы только представьте, я сонная вылезла из повозки, и на меня уставились сотни встревоженных, удивленных глаз! На тот момент до них уже дошла весть о том, что Вождь собирается взять в жены чужеземку, и она носит его ребенка. Да еще и сына по заверению некоторых!
Калим уверенно протянул мне свою руку, помогая мне ощутить твердую опору под собой, и мы вместе спокойно проследовали во дворец. По дороге никто не преграждал нам путь, никто не кричал, не шептался за нашими спинами. Жители мирно приветствовали своего Вождя: мужчины, женщины, дети кланялись без усмешек или роптаний. Казалось, они так и застыли в этом положении, даже, когда мы скрылись из виду.
Да, кстати, здесь обстановка была совсем иная, нежели я наблюдала ранее. Это место было уже не поселением, а городом, отдаленно напоминавшем тот, что мы посетили совсем недавно. Тут хижины были в окнах, дворы отличались широкой площадью, а некоторые постройки походили больше на современные дома и имели несколько этажей.
Все улицы, как я поняла, вели к огромному, полукруглому зданию в этажа три, не меньше, напоминавшему настоящий дворец. Сложность в определении количества этажей этого строения заключалась в том, что окна были разбросаны по стенам в шахматном порядке. Эта изюминка дворца делала его запоминающимся.
Дворец этот очень подходил Калиму: такой же величественный и достойный считаться дворцом, как Калим — Вождем. Смотря на это строение, я мысленно радовалась, что мне предстоит в нем жить. Мне хотелось пройтись по всем его этажам, заглянуть в каждую комнату вот прямо сейчас! Но больше всего я испытывала желание потрогать стены этого настоящего дворца. Уж слишком красивые на них были высечены узоры. Я попыталась представить, сколько времени и сил ушло на строительство и роспись дворца. Наверное, лет десять, не меньше. Мне вдруг пришла мысль пригласить художника, чтобы он запечатлил меня на фоне этого великолепия. Портрет бы я отправила родителям, мол, «смотрите, мама с папой, это мой новый дом!». Смешно, но идею эту я так просто не откинула. И кто бы мог подумать, что самое неожиданное, самое прекрасное и одновременно ужасное, случится о мной именно в этом великолепном дворце, моем новом доме.
Глава девятнадцатая: Неожиданность
Мы вошли во дворец, нас приветствовали все также с изумлением на глазах. Что же, надеюсь, вскоре это пройдет. Войдя в парадную залу, мы обнаружили, что нас давно уже ждут.
— Добро пожаловать, сын, — с распростертыми объятиями приветствовала нас женщина, которой я бы максимум дала лет тридцать пять! А она к нему «сын»! Плюс, смутило меня и то, что он на нее вот совсем уж не похож. Хотя, может, я не там ищу сходства.
Черные, без намека на седину, длинные ровные волосы, голубые небесные глаза, подведенные чем-то черным. Тонкая талия, узкая и такие же запястья, округлые бедра, длинные ноги. На ней темно-зеленое, холодного оттенка легкое платье с рукавами, на котором, как я поняла, здесь так принято, золотые узоры с округлыми линиями. На меня смотрела женщина с вытянутым лицом, острым подбородком. Ни единой морщинки! Взгляд уверенный, голос громкий и величественный. Опасность таилась в ее полуулыбке, которой одаривала она меня сейчас. Радовало лишь то, что эта женщина говорила на моем языке. Если так подумать, то многие им тут владели.
Дальше уж говорил Калим на их общем языке, который я понимала только частично. Если я правильно перевела, то он обращался к ней «мать народа нашего», что для меня звучало очень странно.
Держался он с ней официально, но в словах и обращениях чувствовалась теплота. Она же, говоря с ним, то и дело обращала внимание на меня. Позади этой женщины выступали, видимо, старейшины. Они влились в их разговор очень охотно и с явным рвением пытались что-то донести до Вождя. Затянувшееся не столь милое общение нарушила она. Кто она, я поняла спустя пару томительных минут.
— Калим! Бонэ мэро бим косе ай-я! — с этими словами внезапно возникшая особа бросилась на шею моему мужчине. Мне, если что, это очень не понравилось.
— О, Мирина! Делоки серито сэ ми лювсес, Кенна, — разжимая ее объятия и указывая на меня, строго заметил Калим.
— Кенна, познакомься, это Мирина, дочь брата моей Матери. Так как он постоянно в разъездах, она живет здесь, с нами, — говорил мне мой мужчина, а взглядом объяснял, что сам не ожидал такого теплого приема.
— Так это возможная жена Вождя, да? — с улыбкой и ломано, но с ясным намеком, произнесла девушка.
— Не то слово, Мирина, возможная, значит, что еще что-то может измениться. Здесь уместно сказать «будущая и почти что жена», — поправил ее сразу Вождь.
— О, так это и есть будущая жена Вождя, да? — исправляясь, повторила так именуемая Мирина.
Она даже не смотрела на меня, все ее внимание занимал Калим. Мирине на вид было лет семнадцать-восемнадцать. Девчушка, она обладала смуглой персиковой кожей, впрочем, как и все здесь в округе. Ее черные, длинные, прямые волосы и синие, яркие, большие глаза завораживали. Стройная и тонкая талия, длинные и ровные ноги, изящные тонкие пальцы, белоснежная улыбка делали свою обладательницу прекрасным ангелом во плоти. Мне хотелось верить, что она действительно ангел, и мы сможем даже подружиться. Возможно, я бы стала для нее старшей сестрой, ведь она совсем еще юна. Это отлично заметно по ее ребяческому поведению. Задорность, смешливость и улыбчивость делали ее совсем беззащитной. Но как мы знаем, внешность и первое представление бывают обманчивыми.
Любопытно, станет ли моя кожа когда-нибудь такой же, задала себя я вопрос. Быть может, через год я совсем не буду отличаться от здешних женщин. Вот только какое я найду себе здесь применение, помимо участи жены Вождя? Да и вообще, что входит в обязанности такой особы, коей я стану?
— Да, это будущая Жена Вождя, старшая и единственная, — прервал мои размышления Калим, обращаясь также с этими словами ко всем присутствующим в этой зале. Хотя я сомневаюсь, что те поняли сказанное, так как, может, они вообще не понимают английского языка. Но я вот точно поняла, что с нетерпением хочу выучить язык народа, к которому буду теперь относиться. Ибо это совсем неудобно — не знать о чем говорят другие, руководствуясь лишь переводом Калима.