В поисках себя
Шрифт:
Вероника охнула и снова посмотрела на стол. Новый исписанный ровным почерком листок расположился в центре круга свечей, как будто на этот раз его здесь оставили намеренно. Она пару мгновений поколебалась, затем потянулась к нему.
«Здравствуй, Вероника.
Пока у меня нет возможности встретиться с тобой напрямую, хотя я и пыталась, поэтому я решила оставить тебе письмо. В конце концов, в прошлый раз ты не постеснялась прочитать то, что тебе не предназначалось, давай продолжим традицию.
Я пишу тебе потому, что попала в затруднительное положение и не знаю, как из него выбраться. Я появилась на свет ради определённой цели, но, как известно, после того, как ты исполняешь своё предназначение, мироздание выводит тебя из игры. Я так не хочу. Мне нравится здесь, мне нравится этот мир, мне нравится жизнь. Я хочу остаться, но не знаю, имею ли на это права.
Мироздание ведёт свою игру с того момента, как оно появилось на свет. Оно очень любит игры, мы обе это знаем – в конце концов, оно остаётся порождением Шаан’Далора. И поэтому я предлагаю поиграть – и тебе, и ему. Предлагаю нам с тобой побороться за это тело и за эту жизнь, а мироздание пусть выберет своего фаворита. Если оно промолчит, жизнь заберёт победитель.
Хочу, чтобы мы были в равном положении, поэтому расскажу тебе кое-что. В своих попытках поговорить с тобой я узнала, что та песня, которую ты слышишь, помогает тебе проснуться. А воспоминания о Дарующем пламя – уснуть и уступить место мне. Я не смогла найти что-то такое же для себя, а потому решила включать тебе эту мелодию каждые двенадцать часов. Остальные двенадцать будут принадлежать мне.
Как ты распорядишься своим временем – зависит от тебя. Я же сосредоточусь и на достижении своей цели, и на том, чтобы сохранить эту жизнь за собой.
Удачи».
Не понимая, что делает, Вероника опустила письмо на стол и шагнула к выходу из пещеры. Сердце колотилось, как безумное, будто хотело вырваться из груди. Вероника шла, как заведённая, в голове не осталось мыслей, кроме одной. Кем бы ни была Син, она попытается вытеснить её и занять её место…
С каждым новым шагом всплывали воспоминания. Палата, где лежала Санни. Комната в общежитии. Парк при академии – будь её воля, Син сожгла бы и его тоже, но что-то её остановило. Вероника бездумно шла вперёд до тех пор, пока не поняла, что замёрзла и промокла, и тогда она остановилась. Как точка в предложении, пришло последнее воспоминание – как Син сидела перед зеркалом и силилась понять, как суметь поговорить с Вероникой. Пока у неё это не получилось, но это только пока.
Дождь принял в свои объятья, обласкал приятной прохладой. Это отрезвило. Вероника покачала головой, стараясь прийти в себя. Чутье настойчиво твердило, что не стоит высовываться из пещеры. И было запредельно право – вряд ли после всего в городе её ждут с распростёртыми объятьями… да и в Мире грёз тоже
Вероника обняла себя за плечи. Прохладные струйки ласкали кожу, приятный шум успокаивал. Как там говорил Хаос? Насколько же надо не любить жизнь, чтобы не любить дождь? Впервые с ним было трудно спорить.
Она совершенно не представляла, как поступить. Разве что попытаться «отключить» Син изнутри? Но как? Как?
Догадка нашлась моментально.
И Алина, и Санни, и комната в общежитии – всё было частью жизни Вероники Александровой, частью её прошлого. Чем это мешало Син, она не понимала, но иной связи быть не могло. Быть может, уничтожив всё, что связывало её с человеческим миром, Син сможет уничтожить саму Веронику?
Казалось, ледяные капли впитались в тело и коснулись души, если у богов вообще есть душа. Вероника поёжилась. Её платье намокло и потяжелело, и от этого стало ещё холоднее. Надо было возвращаться в комнату и придумывать план.
Вероника развернулась и шагнула в пещеру. В то же мгновение в дальнем углу вспыхнуло чёрное пламя. Даже от входа ощущалась непомерная сила и мощь проклятой магии, как и странное очарование и магнетизм. Как будто пламя было живым, вело себя так, как посчитает нужным. И на этот раз оно посчитало нужным согреть свою… хозяйку? Вместительницу? Вероника сама не знала, кем себя считать.
Она прошла к пламени и села на пол возле него. Несколько чёрных язычков взметнулись в воздух и закрутились рядом, как верный пёс, радостно приветствующий хозяина. Вероника протянула руку, и пламя прильнуло к коже, мягко согревая. Появилось ощущение, что она ему нравится… в отличие от Син. Не зря она писала, что пламя может пожрать и её тоже.
– Ты забавное, – Вероника попыталась погладить чёрный огонь, и он неожиданно поддался. – Знать бы ещё, как с тобой обращаться…
Пламя распласталось у её ног, совсем как молочная дымка в Мире грёз.
Вероника едва ли не впервые ощутила тоску по обители богов. Если бы не всё это, если бы не она была сейчас носительницей этого ужаса, а просто наблюдательницей… Как много она могла бы сделать оттуда!
Хотя бы Аден был бы рядом…
Темнота затопила сознание прежде, чем Вероника поняла, что произошло.
Глава 4
Стоя возле белой двери с табличкой «4», Элиот уже жалел, что пришёл сюда. Он чувствовал, что в палате сидит Лилиан, и не мог уйти, потому что она тоже почувствовала его.
– Заходи, – послышался приглушённый женский голос.
Элиот пару мгновений поколебался, затем толкнул дверь.
Хоуп мирно спала на узкой больничной койке. Вернее, так казалось – не надо было быть божеством разума, чтобы понять, что она в коме или что-то вроде того. Тонкий носик заострился, бледная кожа почти сравнялась цветом с белыми простынями. Светлые волосы собраны в неаккуратную косичку, больше похожую на крысиный хвостик. Ничего общего с прежней шикарной причёской. Казалось, что внутри Санни погас солнечный свет, вернулся к небесному светилу, оставив безжизненное тело на земле.
Точная копия дочери, Лилиан сидела рядом с Хоуп и держала её за руку. Вот уж кто был полон жизни и прекрасен, как богиня.
– Мы не знаем, что делать, – еле слышно сказала Покровительствующая любви. – Что только не перепробовали… Она абсолютно здорова, но не просыпается.
Сам не понимая, что делает, Элиот присел рядом с постелью и коснулся руки бесчувственной девушки. Он и без этого мог попробовать услышать её мысли, если бы это было нужно. Просто захотелось вновь ощутить её тепло, которого так не хватало последние полгода.