В поисках себя
Шрифт:
Вероника покачала головой, отгоняя непрошеный призрак.
«Я не знаю, что делает человека человеком, а бога – богом, но я знаю, что делает меня мной. У меня есть причина, по которой я появилась на свет, у меня есть цель. И всё это было просто и понятно до этого дня; но в то мгновение, когда я сделала первый шаг навстречу своей цели, что-то изменилось. Я вдруг поняла, что представляю ценность и без своей цели. Я тоже чего-то стою».
Веронике стало не по себе. Несмотря на то, что тварь ушла, отголоски её чувств оставались здесь. Они витали в воздухе, как еле ощутимый аромат горящей свечи, и не касаться их было невозможно. На этот раз это было незнакомое ощущение, больше всего напоминавшее странную решимость.
«Остаётся одна проблема – чёрное пламя. Оно не вписывается ни в одну из моих догадок, его существование не объясняется в «Сказании». Нет, если честно, объясняется, но не так, чтобы поняла я. Оно – та сила разрушения, что дремала внутри мироздания с того момента, как здесь появились Джина и Лэй. Она должна была однажды получить воплощение, и вот это однажды случилось. Как мне распорядиться этим – я не знаю.
Слишком много на меня давит. «Сказание», моя цель, чёрное пламя, память Вероники, Дарующий пламя. Я не знаю, где среди этого настоящая я, но отдам всё, чтобы узнать. И, кажется, готова отдать не меньше, чтобы»…
Запись обрывалась, оставляя несколько пустых строк, затем продолжалась ниже. К горлу подкатила тошнота. Отчаянно хотелось отбросить листок в сторону, как ядовитую змею, но Вероника продолжала заворожено смотреть на него. Продолжала читать.
«Я родилась на свет. У меня есть цель, есть силы, есть чувства и есть жизнь. У меня должно быть имя, и пусть… пусть оно будет Син. Из всего обилия знаний этой девочки эта сказка нравится мне больше всего.
Я не знаю, что будет дальше, я не знаю, что нам уготовано. Я только попытаюсь разбудить Веронику и объясниться с ней… если получится. Мы должны обе понять, что нам с этим делать. Или…»
Вероника зажмурилась, с трудом сдерживая поступившую к горлу тошноту.
Всё это реальность. И кошмар, ниспосланный Джиной в Туманном мире, и перещёлкивающиеся в сознании «слайды». Особенно – она коснулась шеи рукой, будто это могло убрать ком в горле – последний. Ох…
Как в ночном кошмаре, перед глазами появилась картинка. Неестественная поза. Тёмные пятна, покрывшие кожу. Растрёпанные русые волосы, собранные в неаккуратную косу. Пустые серые глаза. Нет, только не это…
Вероника ничего не понимала и отчаянно нуждалась в помощи. Казалось, пещера обернулась пастью огромного чудовища, пожиравшего её, и от этого не было спасения. Первым, кого хотелось позвать на помощь, был Аден, но…
Темнота опустилась на окружающий мир прежде, чем Вероника успела хоть что-то понять.
Мир грёз трубил общий сбор. Братья и сёстры собирались в главном зале. Здесь царило подавленное молчание, нарушаемое только еле слышным скрипом двери. Как будто здесь находился тяжело больной человек, которого боялись беспокоить. И Аден подозревал, что этим больным был он, но не хотел спрашивать. Он вообще не хотел говорить до тех пор, пока не появится тот, кого они не перестали считать отцом, несмотря на его слова.
Призыв был осуществлён полчаса назад, но ответа не последовало. Элиот несмело предложил разыскать отца с помощью духов-хранителей, но Фалберт посоветовал ему заткнуться. Адену снова хотелось позлорадствовать, но он снова не успел передумать, как желание исчезло само.
Еле слышно скрипнула дверь в мир людей. Высокая, стройная богиня в чёрном спортивном костюме вела под руку бывшего бога тьмы. Впервые после возвращения в Мир грёз Аден видел Сиири такой. Сосредоточенной, хмурой, серьёзной, в противовес слабой, покорной женщине.
– Мы сообщили руководству Санктума о произошедшем, – Ведущая битву взглянула на Адена, и от этого ему стало не по себе. – Они понимают, что Вероника значит для нас, и по-прежнему считают её героиней Священной земли, но…
– Экстренные ситуации требуют экстренных мер, – выдохнул Элиот. – Они призвали к оружию всех.
Ведущая битву оглянулась на него. Сощурилась.
– Просила же не читать мои мысли.
– Извини, оно само…
– Контролируй себя, пожалуйста, – Сиири покачала головой и снова оглянулась на Адена. – Я пообещала им, что сделаю всё для защиты города, но…
– Но если её там заметят, сначала будут стрелять, – пробормотал Аден. Бездумно уставился перед собой.
– Мэр сказал, что они не имеют права рисковать, – отозвалась Сиири. – И я его понимаю.
– Я тоже, – ответил Аден. – Но легче от этого не становится.
Воцарилась неприятная тишина. Бог огня пошевелил ногой, разгоняя стелющуюся по полу молочную дымку. Проклятье, а эти ботинки, оказывается, совершенно неудобные. Когда он готовился к свадьбе и стоял у алтаря, совсем не замечал этого…
– Может быть, пойдём к Джине? – послышался мрачный голос Деланея. – Чем раньше мы начнём что-то делать, тем больше шансов, что с Вероникой ничего не случится.
– Да-да, – Сиири будто очнулась от сна и оглянулась по сторонам. – Мне нужен Кронос, погодите минутку…
Аден безучастно наблюдал за тем, как для допроса Джины собирается целая делегация. Конечно, поучаствовать хотят все, но комнатушка с клеткой слишком маленькая для этого. Его пропустят без вопросов, Фалберта тоже, скорее всего – когда в Мире грёз царил настоящий хаос, бог света показал себя истинным лидером. Деланей тоже хотел присутствовать, но никто не мог позволить ему так рисковать. Если Джина так просто бежала из клетки, что мешает ей с такой же лёгкостью уничтожить бывшего бога тьмы?
Сиири о чём-то спорила с Проводящим время, и громкие слова навязчиво пробивались в сознание. Кронос говорил, что не даст благословение, несмотря на всю привязанность к ставшему смертным брату. Богиня войны возражала, что без этого будет слишком опасно, и что она может и не успеть в случае чего…
– Если вы сейчас не определитесь, я пойду один, просто так, – не выдержал Деланей.
Ведущая битву оглянулась.
– Но…
– Вы тратите слишком много времени на ерунду, – отрезал бывший бог тьмы, – а я ещё помню, что и где здесь находится. Брат?