В поисках Сэма
Шрифт:
Сегодня вечером я вместе с Элсвитом дежурю по кухне - недавнее нововведение в лагере. Мы готовим «гитери» - простое блюдо из риса и бобовых. Элсвит занимается кукурузными початками, чистит, снимает зерна, а я замачиваю и промываю бобы.
Элсвит мне нравится. Он все время интересуется моим прошлым: откуда я, как сюда попал. Конечно, я не такой дурак, чтобы отвечать правду, да и к счастью, Элсвита, кажется, вполне устраивают мои расплывчатые и подчас выдуманные ответы. Элсвит еще тот любитель почесать языком, он постоянно перескакивает с вопроса на вопрос, даже не замечая, что я
Мне самому с раннего детства было сложно соответствовать требованиям отца, а уж после жизни в памяти Первой, это и вовсе стало невозможным. Я вырос мягким, научился сочувствию и заботе, и я уверен, мой отец никогда этого не поймет и тем более не станет терпеть. В этом плане мы с Элсвитом похожи: оба разочаровали наших отцов.
Однако очень скоро я понял, что на этом наша с ним схожесть и заканчивается. Что бы там Элсвит ни говорил о своем «уходе из семьи», он продолжает общаться со своими богатенькими родителями и даже имеет неограниченный доступ к их не малым денежкам. А несколько недель назад его отец даже заказал частный самолет для доставки сына из Найроби домой на празднование его дня рождения. В то время как мой отец считает меня мертвым и, я вряд ли ошибусь, если предположу, что он весьма этому рад.
После ужина, приняв заслуженный душ, отправляюсь на боковую и застаю Первую, сидящую с ногами в плетеном кресле в углу спальни.
– Спать? Время детское!
– канючит она.
Быстро оглядываю хижину. Никого, значит, можно говорить вслух, только тихо. Живое общение для меня несравнимо естественнее мысленного.
– С завтрашнего дня попробую вставать вместе со всеми.
Первая одаривает меня недовольным взглядом.
– Что? Гипс сняли, хромота почти прошла… я восстановился. Мне пора работать как все.
Первая хмурится и начинает убирать со своей футболки невидимые соринки. Мне и без слов понятно, что ее беспокоит.
Где-то там остатки ее народа ходят под прицелом моей расы. А она торчит тут, в Кении. Причем торчит по моей вине, застряв бестелесным духом внутри моего сознания и не имея возможности действовать самостоятельно. Если б это было в ее силах, она бы уже давно была бы далеко отсюда - неважно где - главное, она бы сражалась.
– Как долго нам еще тут торчать?
– мрачно спрашивает Первая.
Кошу под дурачка, делая вид, будто не понимаю каково ей сейчас, и пожимаю плечами. Расстилаю кровать и заваливаюсь на бок.
– Мне некуда пойти.
Мне снится сон.
Та ночь, когда я пытался спасти Ханну. Покинув лагерь, я бегу через джунгли к его домику, изо всех сил стараясь опередить Ивана и отца. Я знаю наперед, чем все закончится - Ханну убьют, а меня бросят умирать - но в этом сне наивная спешка той ночи полностью возвращается, заставляя меня нестись вперед, не обращая внимания на лианы под ногами, хлещущие по лицу ветки, странные тени и хруст веток под лапами животных.
Передатчик, который я стащил
Я должен успеть туда первым. Обязан.
А вот и поляна. Хижина Ханну и его Чепана стоит на том же самом месте. Напрягая зрение, пытаюсь разглядеть что-нибудь в темноте.
Тогда-то я и замечаю отличия.
Поляна, да и хижина тоже, густо заросли травой и лианами. Одна из стен домика выбита наружу, и крыша над этим местом просела. Полоса препятствий, на которой Ханну вероятно тренировался, заросла настолько, что сразу и не догадаешься, что передо мной.
– Прости, - доносится из джунглей голос.
Резко оборачиваюсь:
– Кто здесь?
Первая выходит из-за деревьев.
– За что ты извиняешься?
– Я озадачен, запыхался. И ноги ноют от бега.
В тот же миг все встает на свои места.
– Я не сплю, - говорю я.
Первая кивает.
– Угу.
– Ты перехватила контроль.
– Слова вырываются раньше, чем я успеваю их осознать. Но судя по лицу Первой, я попал в точку: пока я спал, она захватила мое сознание и привела меня сюда - к месту гибели Ханну. Раньше Первая никогда себе подобного не позволяла. Да я и представить не мог, что она вообще на такое способна. Но ее существо уже настолько переплелось с моим, что по идее подобное и не должно меня удивлять.
– Ты мной управляла!
– Адам, ну прости, - говорит она.
– Я думала, если ты окажешься здесь, это напомнит тебе…
– Зря старалась!
– Я в замешательстве, зол на Первую за ее манипулирование моей волей. Но, едва произнеся эти слова, понимаю, что сказал неправду. Трюк Первой сработал.
Адреналин бурлит в крови, сердце бьется как сумасшедшее, и чувство всепоглощающей необходимости довести до конца то, что я не закончил несколько месяцев назад, вернулось. Угроза, которую мой народ представляет для Гвардии и всего остального мира, все еще существует.
Могадорцев необходимо остановить.
Отворачиваюсь от Первой, чтобы она не заметила сомнений на моем лице.
Но мы делим один мозг. Скрывать от нее что-либо - бесполезно.
– Я знаю, что ты тоже это чувствуешь, - говорит Первая.
Она права, но я задвигаю подальше назойливую мысль, что, оставаясь в Кении, я забиваю на свое предназначение. Только у меня все начало налаживаться! Мне нравится моя жизнь в Кении, нравится приносить пользу. И пока Первая не ткнула меня носом в убийство Ханну, легко было забыть о надвигающейся войне.
Отрицательно качаю головой.
– Первая, здесь я делаю хорошее дело. Помогаю людям.
– Я и не спорю, - соглашается она.
– Но как насчет действительно важных дел? Ты можешь помочь Гвардии спасти целую планету! Да и вообще, неужели ты всерьез думаешь, что могадорцы пощадят эту дыру, когда их ужасно потрясный план осуществится, а? Неужели до тебя не доходит: все твои труды в этой деревеньке пропадут даром, если ты не присоединишься к битве и не поможешь остановить свой народ?
Ее слова попадают точно в цель, и Первая подходит ближе: