В поисках убийцы
Шрифт:
— Но мой слух как-то неприятно поразили его слова.
— Глупости! — спокойно возразил Григорий Владимирович, целуя ее глаза. — Будем кончать дело.
— Я сейчас.
Елена Семеновна вышла и через несколько минут вернулась одетая.
— Все взяла с собой? — озабоченно спросил Чемизов.
— Чековая книжка вот здесь, — Дьякова показала на сумку, — а заявление я должна написать там.
— И уедем, — сказал он. — Завтра же!
Чемизов еще раз обнял счастливую женщину, поцеловал,
Дьякова пребывала в сплошном очаровании. Все, что ни говорил Чемизов, она беспрекословно исполняла и была рада, когда он выказывал свое удовольствие. Теперь она забрала из банка все свои сбережения. Они прошли в Центральную железнодорожную кассу и взяли билеты скорого поезда на Севастополь и отправились обедать в «Европейскую» гостиницу. Там Дьякова сидела в уютном уголке и жадным, восторженным взглядом смотрела на спокойное лицо своего милого. Он иногда устремлял на нее завораживающий взгляд, улыбка появлялась на его лице, и тогда у Елены Семеновны кружилась голова и замирало сердце.
"Вот любовь со всею своею красотою!" — думала она и с благодарной улыбкой смотрела на Чемизова.
Чего бы она ни отдала за его спокойствие и счастье! О, отныне она решила посвятить ему всю свою жизнь!
XV
ПТИЧКА УЛЕТЕЛА
Между тем Прохоров вскочил в пролетку и велел извозчику гнать лошадь на угол Невского проспекта и Владимирской улицы. Извозчик нещадно нахлестывал лошадь, которая и так уже неслась галопом.
— Стой! — закричал Прохоров, соскочил на панель и подбежал к швейцару. — Егор Егорович дома?
— Никак нет. С утра уехавши, — ответил тот, широко улыбаясь.
Сергей Филиппович растерянно остановился, но через минуту снова сел в пролетку и приказал ехать на Калашниковскую пристань. Он подъехал к лавке Авдахова, вошел в нее и обратился к приказчику:
— Савелий Кузьмич?
— Обедать ушли, — ответил бойкий приказчик.
— Егор Егорорвич был у него?
— Вместе и ушли.
— Куда?
— Должно быть, в «Биржу». Завсегда там обедают.
Прохоров вышел на Калашниковский проспект и, перейдя дорогу, вошел в трактир «Биржа». Сбросив пальто, он прошел в общий зал, оглянулся и, увидав в углу подле окна, за столом, уставленным едой, Авдахова и Семечкина, подошел к ним.
— Ба, кого я вижу! — воскликнул Авдахов.
— Вот обрадовали! — привстал навстречу Семечкин. — Честь и место! Эй, малый, чистую посудинку, да живо!
— Я рад, что нашел вас, — сказал, садясь за стол, Прохоров. — У меня к вам большое дело.
— Дело? — Семечкин поднял брови. — Ну, что такое?
— Я, кажется, напал на след, —
— Стоп! — сказал Авдахов. — Сперва выпить и закусить, потом обедать, а там куда угодно: я — в лавку, а вы — по своим делам.
— Да расскажите, что такое? — взволнованно спросил Семечкин.
— Вы пейте и разговаривайте. Дело — не зверь, в лес не убежит, — сказал Авдахов.
Прохоров выпил и начал:
— Вы мне рассказывали, Егор Егорович, что у покойной Коровиной был браслет.
— Да, как же! На днях я с Борисом Романычем чуть не поймали, да сорвалось. Браслет приметный: тридцать камешков, по десяти…
— Ну, вот! — воскликнул Прохоров. — И я видел его и знаю, у кого он теперь. Поедем к Патмосову и расскажем ему.
— Ах ты, Господи! И то надо ехать. Вот счастье-то! — взволновался Семечкин.
— Нет, этак никак нельзя, — остановил их Авдахов, — выпьем холодненького, а тогда и с Богом!
Прохоров словно сидел на горячих угольях. Егор Егорович заразился от него волнением.
— Ты пойми, — объяснял он Авдахову. — Теперь, может быть, мы этого самого убивцу за шиворот схватим. Нам Борис Романович поможет. Браслетку нашли! Сергей Филиппович такое, можно сказать, дело сделал! Всему корень.
— Сергей Филиппович — голова! — согласился Авдахов. — Я тебе сказывал про него. Только одного ему не прощу: не хочет мои дела вести.
— Всякое дело поведу для вас, Савелий Кузьмич, — возразил Прохоров, — только пусть оправдается моя надежда.
Наконец кончили еду.
Савелий Кузьмич тяжело поднялся от стола:
— Ну, я пойду к себе, а вы с Богом. Может, вечером и сойдемся?
— Я непременно, — ответил Семечкин, — а вот как они?
— Сегодня нет, — сказал Прохоров. — У меня прием, и мне некогда. На днях надо в Москву ехать и приготовить бумаги.
— Почтенный, — крикнул Семечкин лакею. — Закажи-ка ты нам машину.
Через десять минут лакей подошел со словами: "Подано".
— Ну, едем!
Авдахов простился с приятелями. Они вышли и сели в автомобиль.
— В Усачев переулок! — распорядился Семечкин. — Жарь!
Автомобиль загудел и помчался по улице.
— Нам бы только застать Бориса Романовича! — беспокоился Егор Егорович.
Наконец автомобиль остановился. Они взбежали по лестнице и позвонили.
— Борис Романович дома? — спросил Семечкин горничную.
— Пожалуйте.
— Кто там? — закричал Патмосов.
— Мы, мы, Борис Романович! — ответил Семечкин из прихожей. — Как пишется в пьесах: "Те же и они".
С этими словами он вошел в крошечный кабинет, где с дивана поспешно поднялся Патмосов.