В поисках утраченного
Шрифт:
Подняв маленькую принцессу на руки, юноша переложил её на кровать, укрыв покрывалом, и задёрнул балдахин. Стараясь не шуметь, Остин Вендер на цыпочках покинул спальню наследницы Туманного Альбиона, захватив перину с пола, и удалился к себе.
Джером открыл глаза. Было ещё темно. В груди щемило так, словно палач стиснул раскалёнными щипцами сердце.
Откинув одеяло, юноша сел. Впервые со дня приезда он ночевал в своей спальне, но чувство беспокойства поселилось в душе. Страж подошёл к окошку, немного отодвинув занавеску, глянул на улицу. Часовые стояли, как положено, на своих местах, в Лувре было тихо. «Не могу… Не могу не проверить, как она…» – набатом стучало в его висках.
Натянув штаны, рыцарь отпер дверь и выскользнул в холл. Осторожно коснувшись ручки на двери, ведущей в опочивальню Ирены, он опустил её и толкнул створку.
В постели никого не было – девушка стояла у окна. Сердце Остина Вендера дрогнуло. Юноша переступил порог. Наследница обернулась на шорох.
На миг Джером даже отпрянул. Глаза её были полны такого нового для него выражения, что становилось жутко.
– Родная, что опять? – едва прошептал рыцарь и, закрыв за собой дверь, подошёл к ней.
– Почему ты не спишь, я же не кричала…
Её голос прозвучал так отстранённо, что у рыцаря засосало под ложечкой.
– Видимо, я слишком тебя чувствую… – нежно коснувшись плеч девушки, покрытых пеньюаром, ответил Джером. – Опять он? И опять тебя напугал?
Ирена отрицательно покачала головой:
– Это ужасно, брат… Мне кажется, что я схожу с ума после таких сновидений…
– Расскажешь?
Девушка махнула кистью и сделала шаг, руки юноши соскользнули с её плеч. Она устало прошла до камина со словами:
– Что тут рассказывать. Замок Линкольн, но вы не приехали. А кольца за корсажем не оказалось. Не знаю, куда оно делось во сне…
– Чёрт подери, это всё твои страхи… – помотал головой Остин Вендер и сделал несколько шагов к принцессе. – Он опять тобой овладел?
– Я это чувствовала, Джером! Чувствовала! – воскликнула наследница, зажмурив от боли глаза и схватившись за голову. – Каждое прикосновение, каждый поцелуй! И даже его проникновение – всё!
Остин Вендер развернул её к себе и наклонился, чтобы лучше рассмотреть лицо.
– Он касался тебя наяву, там в домике? Касался?
Ирена повела головой, утирая слёзы ладошкой:
– Немного… Совсем немного, недостаточно для того, чтобы таким снам появиться. Я ничего тогда не почувствовала. А сегодня проснулась от жутких ощущений, от того, что он рядом… Мне дышать было тяжело.
– Родная моя, – только и прошептал страж, прижав девушку к груди крепко-крепко.
Слов, чтобы успокоить её душу, он просто не находил…
– Откуда это всё, я не понимаю, из каких глубин памяти?.. – подняла голову Ирена.
Названный брат опустился на расстеленную по полу шкуру медведя, усаживая рядом с собой маленькую принцессу, ни на секунду не отпуская её хрупких подрагивающих плеч.
– Успокойся, родная. Это не более чем дурной сон, и скоро кошмары покинут тебя.
Принцесса отрицательно покачала головой:
– Мне всё не даёт покоя навязчивая мысль: почему? Почему мне снится Кеннеди? Почему именно ТАК?
Ирена сделала нервный жест руками. Джером взял её личико в ладони и, глядя в глаза, спросил:
– Может, ты просто боишься близости? И страх выражается в его образе? У тебя же совсем недавно были брачные переговоры.
Принцесса покачала головой и горько улыбнулась:
– Нет… Я же королевская дочь. Принцесс с детства готовят к такому. Нам рассказывают всё необходимое, чтобы мы не боялись своих мужей, которых выбираем не мы. Ни одна принцесса крови не боится близости с мужчиной. Это долг, Джером. Долг перед государством, и иначе нам брачные обязанности воспринимать нельзя. Я не исключение. И Анжелина относится к браку точно так же. Пусть я не так искушена в плотской любви, как те, кто уже познал этот запретный плод, но знаю достаточно, чтобы не бояться мужчин.
– Тогда почему ты вся дрожишь? – прошептал юноша, вновь опустив руки на её плечи, словно желая остановить эту дрожь.
– Потому что Кеннеди не принц… – покачала головой Ирена. – И такой поворот событий был бы неправильным. Это уже не исполнение долга. Прав на меня-принцессу он не имел, не имеет и никогда не будет иметь!
– Всё верно, – согласился Джером, кивнув одними ресницами.
– Но ощущения, брат, ощущения! – воскликнула девушка, отклонившись в сторону и высвободившись из его рук, закрыла лицо ладонями. – Они настолько яркие, что я уже начинаю сомневаться: не было ли чего наяву?..
Джером опешил. Наследница снова повернулась к нему, опустив кисти – в её прекрасных бирюзовых глазах штормило море…
– Может, в памяти моей появились белые пятна? Может, я чего-то не помню?
– Ирен, это невозможно: ты всегда была у нас на виду, он даже не касался тебя. И там, в охотничьем доме вы не смолкали более чем на пять секунд. Я же не спал! – воскликнул страж и развёл руками. – Или ты думаешь, что память могла вытеснить события августовского вечера?
Ирена задумчиво повела головой:
– Я думаю, Джим бы сказал мне, если бы я что-то не помнила из того вечера… Разговор у нас был откровенный… про первую встречу, про чувства друг к другу…
Джером криво усмехнулся и сложил руки на груди. Его названная сестра поднялась и стала ходить вперёд-назад по комнате, размышляя вслух:
– Про Кеннеди не было ни слова. Я призналась Токкинсу в своём влечении к нему, он мне – в своём, – Ирена покачала головой. – Я понимаю, ты можешь осудить это, но меня влекло к Джиму сильнее, чем к кому бы то ни было иному в моей жизни. Тянуло именно физически. Потому я не уходила с берега… Да, что-то странное было между нами, но он говорит, что это даже не страсть… То, что происходило между мною и Преподобным, вообще не было похоже на то, что я чувствовала во сне от Кеннеди! С Джимом тепло. С Чёрным Джоном – страшно.