В поисках Золотого тельца
Шрифт:
Митрофан Алмазов быстро и надолго вошёл в моду.
Многие художники подхватили его направление, но Алмазов был первым и до сих пор оставался лучшим.
Глава 11
Через двадцать минут я был в огромной и светлой мастерской художника.
Между прочим, я слышал, будто те, кто знал Пахома Копчика до того, как он стал Митрофаном Алмазовым, теперь называют его «Алмазный Копчик». Естественно, я себе такого панибратства позволить не мог.
– Великий Митрофан Алмазов! – я приподнял козырёк своей фуражки. – Снимаю шляпу перед вашим гением. К слову сказать, я и сам художник. С отличием
Алмазов слушал меня с лёгкой улыбкой на устах. Низенький и тщедушный, он, тем не менее, производил впечатление спокойного и уверенного в себе человека. На нём были потёртые джинсы и джинсовая рубашка.
В мастерской бесшумно работали кондиционеры. Приятная прохлада пьянила и расслабляла.
– А вы и вправду похожи на Остапа Бендера, - сказал Алмазов. – Во всяком случае, на такого, каким я его представлял.
– Я похож на своего отца!
– Вот как?
– Да, так уж вышло. Я сын Аркадия Романова.
– Сын? – ухмыльнулся Алмазов. – Какой именно?
– Любимый.
– Ну что ж, очень приятно. Мы дружим с твоим отцом тридцать пять лет. Познакомились на одной комсомольской свадьбе. Знаешь, что означает «комсомольская свадьба»?
– В общем, да. – Я помолчал, прикидывая, какая из цитат подойдёт к данному моменту. – Хотя в то героическое время я ещё был крайне мал, я был дитя. Папенька отмечает юбилей, просил привезти приглашение.
– Благодарю.
– Не стоит благодарностей. Для меня это большая честь.
Дело было сделано. Я мог идти. Но там, на улице, стоял такой «ташкент». Солнце жарило вовсю, хотя лишь только подбиралось к зениту. А здесь, в мастерской, было прохладно и тихо.
– А позвольте, - говорю, - вас спросить как художник художника: вы в мастерской курите?
– Курю, - ответил Алмазов, - когда выпью.
– Разрешите, я закурю.
– Так, может, и пятьдесят капель коньячку?
– К сожалению, я на работе.
– Я тоже.
– Да и такая погода, если честно, не располагает к выпивке.
– Тогда холодненького пивка.
Он прошёл в дальний угол и, отодвинув прикрытые скатертью картины, открыл разрисованную дверцу притаившегося там холодильника. Достал две банки пива, одну бросил мне.
Я вытер шарфом покрытую холодными росинками банку.
– Чешское, - сообщил хозяин дома. – Мое любимое.
Я вскрыл банку и сделал жадный глоток.
– Господи! – воскликнул я.
– Это лучше, чем трахаться!
– Ну, вам виднее, - грустно, как мне показалось, заметил Алмазов.
– Над чем вы сейчас работаете? – полюбопытствовал я.
– Готовлю Романову подарок.
– Покажете?
– Я только начал. Там ещё нечего смотреть.
– Убеждён, вам достаточно поставить на холсте одну точку и подписаться - и эта картина уже будет стоить несколько десятков тысяч.
Алмазов склонил голову набок, прищурился и произнёс:
– Вы невероятно похожи на Бендера. Уверен, он был именно таким.
– Спасибо.
– Не благодарите меня. И не радуйтесь. Бендер был весёлым человеком, а весёлые люди куда ранимей, чем кажется.
Глава 12
Кто может знать, каким на самом деле был Остап Бендер?
Единого прообраза у Остапа Бендера не было. Бендер – персонаж собирательный. Многие, очень многие дали пищу для приготовления главного блюда «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка». К примеру, Митя Ширмахер, одесский знакомый писателей, а также старший брат Ильфа Александр и Валентин Катаев, старший брат Петрова… А фразу «Может, тебе дать ещё ключ от квартиры, где деньги лежат» авторы услышали от одного профессионального бильярдиста. Но основным прототипом, оказывается, был некий Осип Шор, родной брат известного в то время поэта Анатолия Фиолетова.
Мать Осипа была украинкой, отец евреем. Эта гремучая смесь в крови чувствуется и в великом комбинаторе. Имя Остап украинское, фамилия Бендер то ли еврейская, то ли молдавская, а сам он неоднократно утверждает, будто является сыном турецкого подданного. А главное – он одессит.
Ровесник века, в 1916 году Осип Шор отправился в Петроград, где поступил в престижный институт. Он был целеустремлён, честолюбив, умён и начитан. При старом режиме он мог бы легко сделать успешную карьеру… Но произошла революция. Старый мир рухнул. Город погрузился в хаос. Нищета, голод, убийства… Страна ухнула в пучину гражданской войны. Осип решил вернуться в родную Одессу. Дома, как говорится, и стены помогают. Но денег не было, поезда не ходили, кругом творилось черт знает что… В общем, это путешествие продолжалось почти год… Чтобы как-то прокормиться, предприимчивому Осипу – чуть не написал «Остапу» - приходилось в разное время выдавать себя то за пожарного инспектора, то за лектора… История о художнике – самозванце, обманом заполучившем бесплатное место на пароходе, – тоже его приключение тех дней… Именно его рассказы об этих аферах помогали впоследствии Ильфу и Петрову описывать похождения своего героя.
Вернувшись в Одессу, где в те годы наблюдался разгул преступности и бандитизма, Осип Шор пошёл служить в Уголовный розыск. В том же отделе по борьбе с бандитизмом работал и Евгений Петров, который в свою очередь послужил прототипом для Володи Патрикеева из повести Козачинского «Зелёный фургон». Козачинский был одноклассником Евгения Петрова. В двадцатые годы он организовал и возглавил банду, занимавшуюся грабежом и конокрадством. Один из многочисленных налётов этой банды провалился. Бандиты попытались скрыться. Началась перестрелка. На крыше одесского дома столкнулись нос к носу два вооружённых человека, бывшие одноклассники, а ныне – оперативник угрозыска и главарь банды. Они не стали стрелять друг в друга… В протоколе Петров указал, что Козачинский явился с повинной. Когда того посадили, будущий писатель сделал всё от него зависящее, чтобы его школьный товарищ вышел на свободу гораздо раньше положенного срока. Вскоре Петров уволился из органов.
Осип Шор тоже был вынужден уйти из правоохранительных органов. После трагической гибели своего брата. Легендарный Мишка Япончик, воспетый Бабелем под именем Бени Крика, приказал своим людям убить потерявшего всякий страх Осипа. Но исполнители ошиблись и вместо Осипа застрелили его брата, Анатолия Фиолетова. Безутешный в горе Осип нашёл убийцу. Он открыто пришёл в подвал, где собирались налётчики, достал из кобуры маузер и бросил его на стол.
Осип Шор сказал:
– Я желаю говорить. Но моя речь будет краткой. Не время играть в кошки-мышки. Кто из вас убил моего брата?