В полет сквозь годы
Шрифт:
В Америке с бритой головой ходят лишь люди, недавно покинувшие тюрьму или сумасшедший дом, и мы всячески уговаривали Георгия сделать в этом пункте уступку американским обычаям. Но Байдукову было жарко, он остался непреклонен и, вопреки нашим просьбам, обрил голову наголо.
С угрюмым лицом стоял он теперь перед зеркалом в неимоверно длинных брюках, отдав себя в распоряжение портного, который суетился вокруг него, что-то подрезая и примеривая.
Но покупкой одних смокингов дело не ограничилось, и это также беспокоило Георгия. К парадному костюму полагались лакированные туфли, черные носки, стоячий крахмальный воротничок с уголками, галстук бабочкой и сорочка с "вафельной"
В американских магазинах покупки не принято брать с собой, и они были доставлены нам в консульство.
Билеты на пароход были уже куплены. Выяснилось, что мы едем вчетвером: до Парижа нас будет сопровождать сотрудник торгпредства, свободно владеющий английским языком. Теперь у нас было больше свободного времени, и мы могли познакомиться с обыденной жизнью огромного капиталистического города.
Георгий успел побывать в Гарлеме - негритянском районе Нью-Йорка. По гарлемским улицам Байдуков со своим спутником проходил глубокой ночью и вдруг услышал позади торопливые шаги. Его догнал негр с широким приветливым лицом.
– Я хочу пожать вашу руку, - сказал негр на ломаном русском языке. - Я вас знаю, я вас встречал на Пенсильванском вокзале, я видел вас на митинге в манеже 71-го полка. Передайте привет всем своим товарищам из Советского Союза.
Интересен Нью-Йорк ночью. Огромный город сверкает мириадами огней. По черному небу стремительно летят, переливаясь всеми цветами радуги, буквы, и кажется, вот-вот они заденут за крыши небоскребов. Это английская фирма "Кунард" рекламирует с помощью самолета свои пароходы. Огненные водопады низвергаются с вершин серых великанов. Рестораны, отели, магазины, аптеки, кинофирмы и торговые компании рекламируют свои блюда, изделия, танцевальные залы, фильмы, автомобили, жвачку и кока-колу.
"Двадцать миль на галлон!" - вспыхивает реклама автомобильной фирмы "Шевроле". "Шесть в цене четырех!" - набегают на нее голубые буквы. Это значит, что "Шевроле" выпустила новую модель автомобиля с шестицилиндровым двигателем и он стоит столько же, сколько старый, четырехцилиндровый.
Сияние исчезает, вновь вспыхивает, то расходится лучами, то рисует на черном небе узоры.
А в узких улицах неисчислимые толпы - удручающее зрелище суеты, толкучки, многоголосый рев усилий, напора, низменных интересов, преходящих страстей. Внизу все это не так замечаешь - чересчур оглушает лязг и звон трамваев, дрожь автомобилей. Внизу на тротуарах, в окнах магазинов разыгрываются целые представления. В дорогих нарядах стоят манекены. Сквозь зеркальные стекла видны залы, полные первоклассных автомобилей. За витринами игрушечных магазинов слоны поднимают хоботы, птицы качают головами, ползают ящерицы и прыгают мартышки. Неоновые и аргоновые трубки, излучая разноцветный мигающий свет, будто перекликаются с бесконечными огнями небоскребов и уличными фонарями. Рекламы бегут, прыгают, летят, гаснут, вновь зажигаются.
И вот в одну из ночей мы поднялись на смотровую площадку сто второго этажа "Эмпайр-Стейт-Билдинг". Гигантский город лежал внизу. И сюда, на высоту, поднимался какой-то, будто приглушенный, стон земли, здесь, наверху, где рассеивается копоть и дым, было слышно, как монотонным, но пронзительным криком вопила долина доллара, суеты и обольщений.
Мы долго смотрели вниз. Чкалов был молчалив.
– О чем задумался, Валерий? - спросил я.
– В Москву надо ехать, вот что... - ответил он тихо. - Как туристы мы всегда успеем сюда приехать. А сейчас надо домой, и как можно скорей приниматься за работу.
Наши мысли совпали. Он помолчал немного и добавил:
– Как я буду счастлив, когда мы наконец приедем домой, на родину...
Наступил день нашего отъезда. 12 июля пришло радостное известие: из Москвы вылетел по нашему маршруту самолет с экипажем: Громов, Юмашев, Данилин. Телеграмма была получена через полтора часа после взлета. С этой минуты консульство превратилось в штаб: беспрерывно звонили телефоны, приходили депеши. Когда машина Громова прошла над Северным полюсом, я раскрыл бортовой журнал и начал сравнивать, какое время для достижения полюса затратили мы и экипаж Громова. Мне сразу стало понятно, что вторая советская тройка совершает полет в более благоприятных погодных условиях. К моменту достижения Северного полюса у Громова был выигрыш во времени - три часа с лишним. А когда его самолет долетел до берегов Канады, то он уже достигал пяти-шести часов.
Посадка экипажа Громова ожидалась 14 июля утром.
Накануне отъезда я решил осмотреть аэропорт Нью-Йорка. Называется он Ньюарк и расположен в предместье города, в сорока пяти минутах езды на автомобиле.
Ньюарк - был самым оживленным аэропортом мира. Сюда прибывали и отправлялись до 150 самолетов в день (парижский аэропорт Ле-Бурже - 55 самолетов, Темпльгоф в Берлине - 50 самолетов). Обширное летное поле Ныоарка с севера закрыто высокими зданиями и фабричными трубами, которые по ночам освещены сильным боковым электрическим светом. Другие подобного рода препятствия выделены светящимися неоновыми трубками. Границы же аэродрома обозначены часто расположенными белыми огнями.
Я посетил центральный пост управления с пультами, откуда ведется управление всем освещением аэродрома. Рядом - диспетчерская. На столах карты воздушных линий. Дежурный диспетчер вел точную регистрацию прибытия и отправления самолетов, давал разрешение на вылет, назначал летчику высоту полета, отмечал на карте продвижение самолета, место и время его посадки.
Две комнаты - отделение бюро погоды. Оно работало как отдел министерства земледелия. Сведения о погоде поступали сюда со всей страны; на основании их составлялись четыре карты в сутки: в 1 час 30 минут, в 7 часов 30 минут, в 12 часов 30 минут и в 19 часов 30 минут - они с кратким анализом состояния погоды и прогнозом на ближайшие дни.
Такая карта аккуратно четыре раза в сутки вручалась каждой авиационной компании, а их в нью-йоркском аэропорту четыре. Впрочем, каждая частная авиакомпания имела своих специалистов, снабжающих летчиков перед вылетом и во время полета метеорологическими сведениями.
Осмотрел я и аэродром и не сказал бы, что в нью-йоркском аэропорту исключительная чистота, что там нет пыли, что ангары его новы. Но все нужное оборудование для бесперебойного и безопасного сообщения там имеется, и используется оно полностью.
Уезжал из аэропорта Ньюарк ночью. Одна сторона аэродрома была ярко освещена: производились общественные работы в порядке "ликвидации безработицы". На посадку заходил "Дуглас". На его носу, как у циклопа, мифологического великана с одним круглым глазом посередине лба, светился яркий свет посадочной фары.
14 июля отходил в Европу наш пароход. Мы отправились на пристань "Френч-Лайн". Через несколько минут мы увидели набережную с высоким барьером и причалы, вдающиеся в Гудзонов залив. Но моря за огромными корпусами судов и зданий пароходных компаний не было видно.