В постели с Президентом
Шрифт:
— Забудь, дружок. Просто случилась авария, вот и все. Но ты вдруг задумался. Ну так что же — кошмары? Ты из-за кошмаров сдался?
— Это не была просто авария, Лерой. Это не несчастный случай, вовсе нет.
Лерой ухмыльнулся.
— Нет, — сказал он якобы серьезным тоном. — Это была расплата. Те, которые пытались ее тогда изнасиловать, когда ты ее спасал, храбрый рыцарь — ты ведь их всех тогда убил, не так ли?
Жан-Пьер пожал плечами и закатил глаза, будто хотел сказать —
— И девушка тоже мертва, — продолжал Лерой. — И все — для чего? Чтобы доказать… Что? Кому? Тебе? Или может ты считаешь, что это тебя таким образом Создатель учил, чтобы в следующий раз трупов было поменьше? Не думаю. Повторяю, местью Он не занимается. Ты здоров?
— Я…
— Ты когда-нибудь серьезно болел?
— Нет.
— А в детстве?
— Э… Да. Пару раз.
— Ясно, — сказал Лерой, прикидывая. — Ну, хорошо. Хочешь я тебя отсюда выведу?
— Э… Зачем?
— Да или нет?
— Нет.
— Ты знаешь, я могу.
— Возможно. Ты хорошо импровизируешь. Я видел. Но мой ответ — нет.
— Ладно. Спасибо, что не выдал меня.
— Не стоит благодарности, — сказал Жан-Пьер. — А, да, и вот что, Лерой — поздравляю… Тот номер, который ты исполнил тогда… с девушкой…
— С какой девушкой?
— Которая жива благодаря твоим доблестным усилиям в подвале и еще кое-где. Которую ты вернул любящему отцу. Не один я рыцарь, стало быть. Я, когда узнал, обалдел. Я тебя очень уважаю, Лерой, хоть ты и сволочь. Поэтому и не скажу им, кто ты на самом деле.
— Нет, — сказал Лерой. — Ты, Жан-Пьер, не скажешь им, кто я, поскольку я могу обидеться и сказать им, кто ты. Кстати — почему именно Жан-Пьер? Как это Джордж стал Жаном-Пером?
— Это первое имя, которое пришло мне тогда в голову. Что на самом деле удивительно — так это твоя бесконечная наглость. Живешь под собственным именем и все тебе до лампочки. Нахал ты тот еще, Лерой.
За дверью, Гвен смотрела, как лицо Равальяка лиловеет все гуще. Он отводил глаза. Охранник выглядел равнодушным. Это была не его проблема.
— Не волнуйтесь, — сказала Гвен капитану, не очень уверенно. — Он всегда такой. Он ничего особенного не имеет в виду.
Капитан сделал вид, что игнорирует ее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. РЮ ЛУИ БЛАНК
Тем временем начался и закончился дождь, увлажнив и слегка улучшив внешний вид данного пригорода. Равальяк отвез Лероя и Гвен к станции метро.
— Вы на самом деле вовсе не из нью-йоркской полиции, а, мсье? — спросил он со смесью угрюмого уважения и враждебности.
— Бляху вы видели, — небрежно ответил Лерой.
— Да перестаньте вы. Вы больше француз чем я, если, конечно, бретонцев, ваших соотечественников, можно назвать французами. Не говорите, я сам догадаюсь. Щедрые Сведения, конечно же. И это у вас называется конспирация? Притворяться американцем? Черт знает что.
— Я действительно когда-то работал на Щедрые Сведения, — небрежно ответил Лерой. — А сейчас я работаю в нью-йоркском полицейском департаменте. Зарплата примерно та же. А вот с медицинской страховкой и выходными могло быть и лучше, конечно.
— Ой, правда? — насмешливо спросил Равальяк. — А почему вы ушли из Сведений?
— Переспал с любовницей президента. Меня понизили в должности, — сказал Лерой, выходя из машины и галантно придерживая дверь и подавая руку Гвен.
— До свидания, мадмуазель, — ядовито произнес Равальяк.
— Ага, да, — откликнулась она.
В метро Гвен спросила,
— Объяснения будут?
— Нет.
— Нет?
Они сидели друг напротив друга, близко. Отведя глаза на какой-то момент, Лерой сунул руку в карман. Письмо? Фотография? Сертификат? Нет, сувенирный брелок с Эйфелевой Башней.
— На сегодня с меня хватит объяснений, — сказал он. — Мне нужно держать себя в руках. Мы на враждебной территории.
— Что это такое — Щедрые Сведения?
— Французский эквивалент ФБР, более или менее.
— Вы на них работали?
— Если работал, как вы думаете, отвечу я или нет?
Теперь была ее очередь отводить взгляд. Она помолчала.
— Вы когда-нибудь улыбаетесь? — спросила она.
— Бывает, — ответил он. — В основном в темноте.
— В темноте?
— Не люблю улыбаться на публике.
— И по-французски говорите, как француз.
— Столько курсов кругом, — сообщил он ей заговорщическим тоном. — Если действительно нужно, то любой язык можно выучить, и не по верхам. Есть диски, есть справочники. Легко.
— Зачем вы взяли меня с собой?
— Не люблю путешествовать один.
— Я серьезно.
— Вы ведь оплатили поездку, помните?
— А.
— Именно. Ну и помимо этого, мне нравится быть с вами.
— Бокалом вина угостите?
— Нет.
— Почему?
— В этой стране я больше не пью. Я, когда выпью, теряю контроль. — Он помолчал. — Вообще-то, я еще подумаю. Может и выпьем. — Внезапно он вперился в нее глазами и сказал очень отчетливо, — Если меня здесь арестуют, из тюрьмы я уже не выйду. Никогда. Помните об этом, когда захотите кого-нибудь здесь оскорбить. На мою защиту вы можете рассчитывать всегда, но из тюрьмы я вас защитить не смогу.
— Послушайте, — сказала она.
— Помолчите. Мне нужно очень хорошо подумать. Поговорим в отеле.