В прятки с отчаянием
Шрифт:
Избавив меня, наконец, от всего так мешающего и ненужного, девушка, пройдясь языком по губам, взяла в руки мой член и облизала головку, проведя по ней пирсингом вдоль и поперек. И этого я уже не смог выдержать, с силой выдохнув, а из груди вырвался лишь хриплый стон.
— Ты доиграешься, детка, ведь я очень, очень голодный, — еле получилось выговорить, между жадными глотками воздуха. Она втянула член в рот почти до самого основания, и я понял, что нет, не могу я абстрагироваться. — А ну-ка иди сюда, — одним рывком подняв ее, сажаю сверху, прямо на изнывающий орган, который вошел в нее до упора, но придерживаю, чтобы не двигалась, потому что уж больно острые ощущения, больно быстро все происходит… — Подожди, малыш, не надо так торопиться, — задыхаясь, как после марафонского пробега, шепчу я и схожу с ума от ее улыбки.
Но она и не думала мне подчиняться, гадкая, непослушная девчонка. Описав восьмерку бедрами, она сначала медленно приподнялась и опустилась обратно, а потом, взяв тоненькими пальчиками мои запястья, неспособная даже обхватить их полностью, с силой прижала мои руки к кровати, и стала двигаться, все быстрее и быстрее, не давая мне даже шанса, чтобы растянуть удовольствие.
— Вот, значит, как, да? — прищурившись, выдыхаю ей прямо в щеку, и обхватив за талию, одним рывком переворачиваю ее на спину. — Вот и все, теперь не денешься никуда, — но она только притягивает меня к себе опять, жадно впиваясь в губы, и снова мой язык натыкается на ее пирсинг, который я обязательно втягиваю, ласкаю, и это помогает, как ни странно, немного отвлечься.
Двигаться в ней не одно, а сразу целый водопад удовольствий, в котором я и не думал себе отказывать. Я делаю, как ей нравится, знаю, как она любит, и мои ласки, в сочетании с мерными толчками, все убыстряющимися, дарят ей наслаждение не меньше чем мне. Она подбрасывает бедра, отвечая на мои движения, ловя искры приближающегося оргазма.
Наши тела, в жарком сплетении, покрытые капельками влаги, стремятся навстречу друг другу и тому потрясающему блаженству, к которому мы так долго шли. Я хотел ей сказать, что люблю ее больше жизни, но из горла вырвались только низкие хрипы, а в голове помутилось, потому что ее глаза заволокло негой. Она смежила веки и застонала в голос, сильно сжав закинутые мне на спину ноги, и впившись в мою ягодицу пальцами, слегка меня при этом расцарапав.
— Джай… — так и не открыв глаза, позвала она меня по имени и опять потянулась к моим губам, — давай, я хочу чтобы ты тоже кончил…
Отвечая на ее поцелуй, переворачиваюсь вместе с ней на спину, ссаживая девушку с себя, судорожно нашариваю в тумбочке небольшой пакетик. Она резво отняла его, и, ловко разорвав зубами, раскатала резинку на члене, сжимая его чуть сильнее, чем нужно. Немедленно усаживаю ее обратно сверху, как и было и, поддерживая ее бедра ладонями, подбрасываю вверх, уже ни о чем не думая и совершенно не сдерживаясь. Оргазм не заставил себя ждать, накатил так, что я думал, и не вспомню как дышать. Только с ней у меня всегда такие непередаваемые по силе и остроте ощущения и эмоции, я просто… не знаю, как выдержал без нее столько времени… И как, вообще, мог отпустить от себя такую невозможно сногсшибательную девушку…
— Я люблю тебя, Люси, — переворачиваясь вместе с ней так, чтобы оказаться сверху, шепчу ей прямо в губы, — люблю тебя, Кнопка…
Она ничего мне не ответила, только медленно втянула воздух, пропитанный ароматами наших тел и страсти, нежно перебирая взмокшие волосы на затылке, и чуть прикрывает полные удовольствия глаза. Я знаю, что никому кроме меня, да и мне последнее время, она не позволяла себя так называть, но… сейчас мне хочется, чтобы все вернулось. Чтобы было как тогда, два года назад, чтобы она смотрела на меня так же восторженно, чтобы только меня она ежедневно везде искала глазами цвета неба и только мне дарила свои улыбки и нежность…
Я не требую у нее ответа, зачем? Захочет, сама скажет, а не захочет… неискренность мне не нужна. Но я сделаю, чтобы она мне это сказала. Я все равно добьюсь этого…
Люси
— Кажется, тебе все-таки придется немного побыть медсестрой, — выдает Джай с плутоватой улыбкой, выбираясь из душевой кабины, пока я пытаюсь высушить волосы. — Поможешь перевязать, повязка намокла?
— А я предупреждала, что надо бы поосторожнее, но разве ж ты когда слушал, что тебе говорят, — снова сержусь я, разглядывая мокрую повязку, сквозь которую просачивается бледное пятно крови. Ох, неужели швы разошлись? — Давай аптечку, мой герой, буду тебя лечить. — Он покосился через плечо, прищурившись лукаво и выдавая мне коробку с медикаментами.
— Да брось, Люси, ради тебя я готов хоть каждый день лезть в пекло, — и слегка морщится от боли, пока я отдираю пластыри. Рана хоть и затянулась от регенерации, но снова закровила. Ерунда, скоро уже совсем заживет. И все равно, как кошка по сердцу когтем скребанула. Быстро обработав и заклеив ее, боясь неловким действием причинить боль, обнимаю мужчину, уткнувшись лбом в его перевязанное плечо, и нежненько целую рядышком пару раз, вместо обезболивающего. Он улыбается и прикрывает глаза, обвивая меня руками и прижимая к себе.
— Как думаешь, стоит ли выписать тебе постельный режим? — сквозь сочувствие уже пробивается игривый смешок, и я кусаю губу, чтобы не прыснуть. Не хочется сейчас ни о чем думать другом, ни о каких проблемах, сомнениях, только о том, что мне хорошо. Слишком долго мы испытывали судьбу, находясь в опасной близости друг с другом, и теперь имеем полное право получить причитающееся удовольствие.
— Обижаешь, малышка, так просто я тебя отпускать не намерен, — голос становится ниже, почти хриплый. Потемневшие от желания глаза, цветом крепкого кофе, устремляются в мои, а сильные, чертовски смелые пальцы, уже легонько поглаживают спину через пушистое полотенце, в которое я завернулась, заставляя изгибаться, прильнув к нему. Нежность, которая накатила взамен схлынувшей страсти, требует теперь неторопливости и мягких ласк. Воздух становится гуще, сердце ускоряется, и томительная тяжесть стекается вниз живота.
— Почему это? — срывающимся шепотом интересуюсь я, потянувшись к его лицу ладонью, чтобы погладить. Вместо ответа, Джай избавляет меня от полотенца, отшвырнув его в сторону не глядя, медленно окидывает взглядом, словно заново изучает, и тянется за поцелуем. И я хочу этого касания всей душой, пожалуйста, мне так необходимо… Его губы припухшие, мягкие, они несдержанно прихватывают почти кусая. Язык проскальзывает внутрь, ласкает, делая поцелуй еще откровеннее. Возбуждение томительно затапливает все мое существо, поцелуи становятся яростными, жадными, обрывистыми, и воздуха совершенно не хватает.
Оторвавшись от влажных губ, оглаживаю их язычком, спускаюсь ниже, чертя теплые узоры по подбородку на шею, запуская пальцы в завившиеся от воды темные волосы, в то время, как горячие ладони скользят по моим бедрам, по животу, нежно сжимают грудь, и эти прикосновения сладкими разрядами разбегаются по всему телу, заставляя дрожать и подаваться навстречу. И лихорадочно блестящие глаза, из-под вздрагивающих ресниц… я проваливаюсь в их затягивающую глубину, в поглотившую всю радужку бездну зрачков.