В прятки со страхом
Шрифт:
— Ерунда выходит! — вякает Дрю. — Получается, если я проиграю или выиграю у более слабого, у меня понизиться ранг в любом случае! А противников мы не выбираем, нам их назначают…
— Все сказал? — холодно припечатывает парня стальным взглядом Эрик. — Никто не говорил, что будет легко. Те, кто вас оценивает, должны смотреть на вас с разных точек зрения. Завтра вечером мы объявим имена отсеявшихся, — обращается он уже ко всем остальным. — То, что вы — переходники, не будет принято во внимание.
Мы перевариваем полученную информацию, пока лидер выводит в электронном табло сегодняшние поединки.
Вчера Эрик позволил себе маленькую слабость, как мне показалось вполне искренне, и целых полчаса стоически терпел мое общество, что ему быстро надоело и он пинками погнал меня спать. Зато сегодня он с самого утра гоняет несчастных неофитов. С каким-то тайным удовольствием я замечаю, что выглядит он так, будто по нему проехался бульдозер. Так тебе и надо, урод! Фор бросает на Эрика недоуменные взгляды, но прямо спросить не решается, да и послал бы его командир, наверное, ко всем чертям. Остальные, если и замечают весьма потрепанный вид лидера, то перешептываются между собой, никак себя не выдавая.
Однако, мы все должны поплатиться за минутную командирскую слабость, как я понимаю. Сперва он отправляет нас месить ногами грязь на полосе препятствий, потом устраивает урок по метанию ножей, чуть не прирезав за плохой глазомер Лукаса и Ала, при этом еще никто не отменял спарринги. У меня и так от его тренировок ножки и ручки трясутся, а теперь придется драться с бронетранспортером — Молли. Он мне мстит, что ли? Если да, то мне точно не позавидуешь. Отыгрываться он будет по полной и со смаком, остается надеяться что мне хватит силенок выдержать.
На удивление, с Молли я справляюсь практически без проблем и сильного членовредительства. Она мощная и крупная, но очень неповоротливая, что я использовала по максимуму в свою пользу. Бой заканчивается ее сломанным носом и парой новых синяков у меня. Но следом идет бой у Майры, мы с Эдом и так дергаемся из-за ее положения у красной зоны, так ее еще поставят против Андре. А он сильный соперник, уж я-то знаю. Но никто не мог подумать, что вполне миролюбивый парень к концу первого этапа инициации превратится в озлобленную скотину. Андре ведь совсем необязательно было избивать девочку до состояния отбивной, но он с садистским удовольствием наносит удары по почти не отбивающемуся, хрупкому телу, что пришлось вмешаться Эдварду. А потом еще и Фору, чтобы разнять дерущихся парней.
— Да будет тебе, Эд, вспомни, что говорил Фор, за победу над более слабым снижаются ранги! Это не Майра вылетит, это Андре себе накосячил, успокойся уже! — пытаюсь я урезонить разбушевавшегося парня, но куда там…
— Ты у меня свои зубы будешь из толчка вылавливать уеб*щный говнюк, — рычит Эдвард, еле сдерживаемый парнями.
Когда страсти немного поутихают, мы с Эдом, устроив Майру на кушетке у доктора Стивенса, уже минут двадцать ждем когда он приведет ее в сознание. Но, видно, не судьба — Роджера злится и он гонит нас обратно в зал. Пока мы брели обратно по коридорам Эд совсем сник, а я придумываю планы мести для Андре, дойдя в своих фантазиях до самых экзотических, но вдруг слышу голос лидера. Орать он может громко, чем в этот момент и занимается, пытаясь собрать возле таблицы с рейтингами разбредшихся неофитов. Мы припускаем к нему со всех ног, теряясь в догадках, чем в этот раз прогневали командира. Озвучив наши текущие ранги и завтрашних противников на последние бои, Эрик, наконец, отпускает нас на ужин.
Заглянув еще раз в медицинский корпус, где Майру уже накачали сыворотками и лекарствами, мы с Эдом занимаем свободные места в столовой. Хоть я и пытаюсь подобрать нужные слова утешения, но мы оба прекрасно понимаем, что Майре не выбраться из красной зоны. Остается надеяться что она оклемается до завтра и сможет выйти на последний бой, против меня. И я уже твердо решила что проиграю, дав этим ей шанс остаться в Бесстрашии. Больше нам рассчитывать не на что.
Ребята снова обсуждают прошедший день, громко негодуя, как я смогла уложить Молли. Но паскудное вяканье Дрю вырывает меня из своих дум.
— Чему вы радуетесь? — спрашивает он, появляясь за моей спиной. — Она поднимается в рейтинге, а вы опускаетесь.
— Эшли победила в честном бою, — пытается осадить его Уилл.
— Да ну? — удивляется тот. — А вот Майра теперь вылетит, — решил Дрю поддеть Эда.
— Проваливай, — рявкает Эдвард злобно, — тебя это не касается! — я лишь охаю, вцепившись ему в руку. Эд и так на взводе, а Дрю играет с огнем.
— Твоя девка мне побоку, а вот она… — тычет корявым пальцем в меня ублюдок. — Она своими заслугами обязана лидеру!
— Что ты несешь? — вскрикивает Кристина. — Просто тебя задевает то, что она вот-вот обойдет тебя в рангах.
Дрю наигранно смеется, а меня словно обдает кипятком.
— Наша коротышка трахается с Эриком, — нагнувшись к столу, громко шепчет он так, чтобы все услышали его слова.
Я вцепляюсь побелевшими пальцами в столешницу и не могу даже возмутиться, в голове бьется лишь одно:
«Он знает. Знает!»
А все уже смотрят на меня, по-видимому, привлеченные моим нервным движением.
— Заткнись! — подскакивает Альберт. — Она бы никогда, слышишь… — но Дрю обрывает все возмущения ребят.
— Я сам видел, как они обжимались этой ночью в «Яме».
У меня не получается даже слово выдавить в свое оправдание под офигевшими взглядами друзей, чем лишь усугубляю свое положение, а Дрю довольный произведенным эффектом добавляет, топя меня окончательно:
— Не верите? Спросите Андре, он тоже видел.
— Тварь! — вскакивает Эдвард, сгребая его в охапку и с чувством двинув по роже. — Тебя все никак не угомонить, мечтаешь искать свои зубы в толчке? Я это легко тебе устрою!
Уилл с Алом бросаются их разнимать, я повиснув на плече Эда, пытаюсь его успокоить.
— Не надо, оставь его, пусть говорит что хочет. Ему больше ничего не остается как вякать, словно шавка.
На что он, взяв себя в руки, цедит сквозь зубы прямо в лицо Дрю:
— Я не буду сейчас тебя трогать, но завтра ты будешь драться со мной на ринге. И я сделаю все, чтобы ты вылетел из фракции! Понял? — и смотрит ему в глаза, а взгляд внимательный и холодный, как вода на глубине океанов.