В прятки со страхом
Шрифт:
— Он жив? — вскидываюсь я. — Доктор Стивенс, он жив?
— Жив,— коротко отвечает он, вырвав из моей груди вздох облегчения.
Я смотрю на мечущихся средь железных коек ребят с бледными, растерянными лицами и останавливаюсь на примерзкой роже Дрю, перекошенной от испуга за свою шкуру. Маленькие, бегающие глазки, пытающиеся скрыться от моего прямого взгляда и нервно дергающиеся пальцы, толстые как сосиски, лучше любого детектора лжи и сыворотки правды, говорят о его причастности к содеянному.
— Ты… — выдыхаю я. — Это ты сделал! Убью! — реву я дурниной, перепрыгивая через узкую кровать со смятым постельным бельем. — Убью мразь!
Питер перехватывает меня поперек живота и тянет вверх, я вою раненым зверем, мотая в разные стороны конечностями в воздухе в призрачной надежде отомстить, разорвать, втоптать в грязный, бетонный пол своего врага. Я кричу что-то, ору как в последний раз, словно это единственная надежда быть услышанной, вырываясь из сомкнутых замком рук, будто из клешней смерти.
— Убью…
Резкая и смачная пощечина, от души исполненная Эриком, обрывает мое беснование, выбивая последние силы так, что я оседаю на пол. Прямо в разлившуюся кровь Эда, безумно вращая по сторонам вытаращенными глазами.
— Угомонилась? Или еще добавить? — холодным и непроницаемо спокойным тоном спрашивает лидер, нагнувшись вглядываясь мне в лицо. — Вот и хорошо, — непонятно кому отвечает он.
Пока я пытаюсь отделаться от мандража, Роджер, уже соорудивший из одеяла носилки, и с помощью остальных укладывает пострадавшего на них. Док, Альберт и командиры, подхватив неподвижное тело с четырех сторон, направляются к выходу, а я бросаюсь за ними.
— Оденься! — останавливает меня Эрик, брезгливо оглядывая мои голые ноги, раскрашенные кровавыми разводами.
Я в растерянности опускаю взгляд, не понимая что не так с моим внешним видом, оказывается, я все время щеголяю в одной футболке, гордо именуемой пижамой. Пытаясь одеться трясущимися руками, несколько раз попадаю мимо штанины, наконец, справившись с такой непосильной задачей, на ходу застегивая ширинку, выскакиваю из дверей спальни. Треснувшись мизинцем босой ноги об грёбанную лестницу, взвыв воздушной сиреной от боли, прихрамывая, сворачиваю в медицинский блок, где возле двери в смотровую топчется Альберт, переминаясь с ноги на ногу.
Попытавшись просочиться в палату, я беспощадно выдворяюсь за дверь инструктором со словами:
— Не мешай. Без тебя разберутся.
Так и приходится отирать холодные стены коридора, вдыхая запах дезинфицирующих средств и лекарств.
— Все будет хорошо, — тихо успокаивает меня Ал. — Он сильный, он справится. Не бойся, — и гладит меня по спине. — Не бойся, я с тобой. Эш… — он сначала довольно невинно и по-дружески обнимает меня, а я, задумавшись, совершенно не замечаю, как его объятия стали более тесными. Альберт наклоняется и начинает торопливо целовать, а я удивляюсь — в душе вспыхивает отвращение и странная обида. Думая при всем этом: «Чтоб тебя, гада, черти слопали…», — отовариваю его коленкой в пах.
— Да ты что, Ал? — отскочив в сторону, рявкаю я.
— Я все понял, — говорит он, кривя губы. — Можешь не ораторствовать. Мы друзья и все такое, только… — Альберт не договаривает, а снова сжимает меня в объятьях своими потными ладонями и приваливает к стене, набрасываясь с новой порцией слюнявых поцелуев. Доли секунд растягиваются в тошнотворную вечность, а его руки резво перемещаются под мою футболку, впиваясь пальцами в грудь.
Ой нет! Секс сегодня в мои планы не входит! Да вашу-то мать! Никак! Ни под каким предлогом! Ни с кем!
Сделав вид что вот-вот хлопнусь в обморок, закатываю глаза, а как только его натиск ослабляется, достаю его кулаком в челюсть.
— Что не нравлюсь? — хрипит Альберт. Смотрит на меня сурово, с затаенной болью, точно за долгом явился, который не надеялся получить. — Так, значит, это правда? Ты действительно трахаешься с Эриком?
— Ты чокнутый, — покачав головой, пожимаю я плечами, не желая вступать в словесные баталии.
— Думаешь я не вижу, как ты на него смотришь? Шлюха! — его лицо искажается гадливой гримасой.
— Ал, ты дурень, — хмыкаю я. — Мы были друзьями и никогда не были любовниками. Даже если бы ты был единственным мужиком, все равно ничего бы не изменилось. Ты был мне другом, братом, но никогда возлюбленным… Ты дурак, Ал, дурак и сукин сын.
— Возможно… Я люблю тебя, а ты спуталась с каким-то… Черт, как это глупо. Я не верил… даже подумать не мог… Ты продажная подстилка!
— Я не собираюсь тебя переубеждать, ты предал меня! Потому что я предпочла тебе другого. Ревность, Ал, обида и оскорбленное самолюбие. И ничего больше. Никакой любви. Не ожидала от тебя…
— Надеюсь, вы закончили выяснять отношения? — оборывает меня голос Эрика. Он стоит у приоткрытой двери и с интересом на нас поглядывает.
Альберт молча разверачивается и уходит, а я так и застылваю, гадая, как много лидер успел услышать и увидеть. Оказывается, многое.
— Я смотрю ты нарасхват, — прищуривает он серые глаза и выдает едкую улыбочку.
— Ага. Твоими стараниями, — отвечаю ему, злясь из-за того, что он смотрит на меня, как на таракана. Проклятье… Все Эрик, сволочь… все из-за него, все… Слеза выползает на висок.
Дикий вопль прорезает тишину коридоров, и я, отпихивая командира с пути, влетаю в палату. Вот бл*дь. Там же Майра.
====== «Глава 11» ======
Вот и отступает ночь, сменяясь предрассветными сумерками. Из сереющей темноты постепенно появляются неясные очертания окружающего мира, силуэты домов, деревьев. Небо на востоке светлеет. Вокруг царит сонная тишина. За окном едва брезжил рассвет, выхватывая из темноты комнаты предметы, и казалось так одиноко, словно мне посчастливилось оказаться в карцере.