В прятки со страхом
Шрифт:
Дрю выглядит смертельно напуганным, лицо совершенно белеет, покрывшись испариной и затравленный, мечущийся взгляд выдает его страх с головой.
— Шлюха! — взвизгивает он во всю глотку так, что в столовой повисает могильная тишина. Никаких шепотов, шагов, криков. Вакуум. Даже звуки столовых приборов стихают, и все присутствующие смотрят на нас переглядываясь. — Ты заступаешься за шлюху, а, может, она и тебя ублажает? — продолжает тот уже спокойнее и переводит свое внимание на меня. — Что подстилка, не хочешь и меня осчастливить?
— И не мечтай, не дорос еще! — как можно безразличней и презрительней выталкиваю слова из своего рта.
— Конечно, — как можно громче рявкает этот урод, — ты же шлюха Эрика…
Больше я ничего не слышу. Развернувшись на пятках, бегу на выход, удирая как можно дальше из столовой от косых взглядов под лестницу, где скрученный, старый мат служит сидением для решивших уединиться парочек.
«Как же стыдно. Черт. Идиотка», — ругаю себя, прекрасно понимая, что своим побегом вызвала еще больше подозрений, но остаться и слушать грязные насмешки я не могла. Боялась, что все всё поймут по моему лицу. Внутри что-то оборывается… Меня теперь всю жизнь будет преследовать этот призрак унизительного позора, в который окунул человек, небезразличный мне. А это так, и глупо отрицать. Как я могла, что со мной случилось, что я вдруг оставила это все вот так просто, проглотила… А что я еще могу сделать? Биться в истерике, нажаловаться старшим лидерам? А смысл? Вылетела бы к чертям в тот же день, кто бы мне поверил? А Эрик… Что же это за человек такой, и человек ли вообще? Там, на дне его серо-стальной радужки отчетливо виднелись следы безумия, когда он… схватил меня в душе. Но потом, когда он пришел на нашу странную во всех смыслах «тренировку»… Это был совсем другой человек. Едкий, циничный, грубый, несдержанный и гневливый деспот, но человек! Как мне во всем разобраться и что дальше делать, кто бы мне сказал…
В самый разгар моих самобичеваний и терзаний появляется Эдвард. Он, ссутулившись, садится рядом и прячет глаза, похлопав меня по руке. Я вижу, что он мается, пытаясь переварить полученную информацию, и тяжело вздыхаю.
— Спрашивай, — поняв, что сам он так и не решится, подсказываю ему.
Парень поворачивается и косится на меня, одарив меня таким красноречивым взором, от которого, вообще, хочется стать еще меньше ростом. Его взгляд мне совсем не нравится и я как-то не могу убедить себя, будто это добрый знак. Но Эд вздыхает снова, с искренним сочувствием.
— Что, черт возьми несет этот придурок? — наконец, выдает он. — Эшли, я спрошу всего один раз, — как можно спокойней продолжает Эдвард. — Ты, правда, спишь с Эриком?
— Нет, — резко отвечаю, сказав ему чистую правду, на что он вздыхает в очередной раз с облегчением.
— А что они видели в «Яме»?
— Правда, — не решаюсь я соврать, но поясняю, — я распсиховалась, а Эрику пришлось меня успокаивать, так как никого рядом не было. И не больше, — делаю акцент на последнем заявлении.
— Точно?
— Да.
— И что теперь? — хмурится Эд.
— Ничего, — угрюмо бормочу я. — Немного странно, да? Переубедить я все равно их не сумею, так что пусть думают что хотят.
— Время все расставит по своим местам, — как-то даже загадочно говорит Эдвард. — Ладно, пошли к Майре, — подав руку, он помогает мне подняться. — А если Дрю еще рот откроет, то пожалеет об этом.
— Не ввязывайся, — молю я. — Он подлый человек и будет действовать исподтишка.
— Это вряд ли, — усмехается Эд. — Дрю трус, он побоится. А вот ты завязывай шляться одна по коридорам, кто знает что ему придет в голову.
В какой-то момент меня словно подбрасывает. Я знаю, что он прав и Дрю может подкараулить меня одну…
Все оставшееся время мы проводим с Майрой, строя стратегические планы на завтрашний бой и решая, как бы половчее обстряпать мою задумку. В итоге решив, как ей придется мне врезать, чтобы выглядело правдоподобно и заверив ребят, что мое решение окончательное мы отправляемся спать. Неофиты хоть и косятся в мою сторону, но спрашивать ни о чем не решаются, из чего я делаю заключение — что не так все плохо и чувствую себя немного бодрее. А зря…
Последние бессонные ночи и усталость дают о себе знать и я спокойно засыпаю, думая о конце первого этапа. Я знаю что очень рискую потерять очки рангов, проиграв последний бой. И я ни в чем не уверена, кроме того, что поступаю правильно, как надо, защищая подругу, и давая ей еще один шанс остаться рядом с Эдом.
Вспышка оглушающего крика, громкого, беспощадного воя, от которого кровь стынет в жилах и волосы встают дыбом, будит меня среди ночи. Они впиваются в зажатые ладонями уши, ввинчиваются в мозг. Я подскакиваю с кровати, но мое тело совсем непослушное, споткнувшись об чью-то обувь, я распластываюсь на полу и ползу на звук. Меня окружает такой плотный мрак, что темноту, кажется, можно потрогать руками и ощутить ее вкус на губах. Я словно в трансе. Мне не хочется видеть откуда звучит вопль. Подобный вопль может означать только боль: такой крик зарождается в глубине живота и тянется к каждой клеточке изувеченного тела. Я в ужасе, густом, липком, ледяном… И куда ни повернись — только чернота. Страшно, сердце колотится…
Взрыв внезапно вспыхнувшего света разрывает темноту в клочья, и мой пронзительный крик прорезает сгустившийся вокруг воздух.
Эдвард лежит на полу, рядом со своей кроватью и держится за лицо. Вокруг его головы — лужа крови, а между скрюченными пальцами торчит серебряная рукоятка ножа. Лезвие воткнуто в глаз Эдварда. Я хватаю ртом так недостающий в это время кислород, кто-то тоже вопит, кто-то зовет на помощь, а Эдвард корчится и воет. Трис опускается у его головы, встав коленями в лужу крови, и кладет ладони ему на плечи, пытаясь удержать.
— Не двигайся, — говорит она. — Дыши.
Я беспомощно глажу его по голове приговаривая: «Сейчас, сейчас. Потерпи...»
— Вытащи его! — кричит он. — Вытащи его, вытащи из меня, вытащи его…
— Нельзя, терпи, — мой голос звучит так жалко.
— Быстро за врачом, — выдергивает меня из отупения Уилл, и, вскочив на ноги, я вылетаю за дверь спальни.
Моя душа ухает в пятки пока я бегу по пустым коридорам, умудрившись свалиться на лестнице и разбив, и без того ободранные колени. Начинает колоть в боку, а ноги наливаются тяжестью когда я, наконец, достигла дверей комнаты доктора Стивенс.
— Док, — колочу я со всей силы кулаками по железной поверхности. — Роджер, пожалуйста, открой.
Он выскакивает на порог, впопыхах натягивая штаны и сонно щурясь.
— Скорей, — хватаю его за расписанную тату руку и тяну за собой. — Нужна твоя помощь.
Док соображает куда лучше меня, возвращается в комнату за небольшим чемоданчиком и мы уже вдвоем бегом несемся в спальню.
В комнате Роджер отгоняет ребят, склонившихся над телом Эдварда, его голос становится все тише и он страшно подвывает от боли. Кто-то уже сбегал за Фором и командиром, и они придерживают бьющегося в конвульсиях Эда. Док сразу же лезет в нутро своего чемодана, извлекая на свет шприцы и цветастые ампулы. Через пару минут Эдвард затихает, устало раскинув в стороны свои руки.