В режиме отладки
Шрифт:
— Инспектор, ну это же ребенок, — подал голос один из бойцов группы захвата, — помягче, вы ее напугаете.
— Бетти, — нехотя отозвалась девочка, едва оглянувшись на нежданных визитеров.
— Бетти… а дальше как? — переспросил инспектор, продолжая держать девочку на мушке.
— А никак! — на мгновение задумавшись, а потом неожиданно резко и раздраженно бросила Бетти, — мое имя и фамилия — Станислав Брон. А вас здесь быть не должно. Во-первых, вы мне мешаете, а во-вторых… Короче, убирайтесь, или пеняйте на себя!
— Ну ни фига себе! — пробормотал кто-то из полицейских за спиной Макгрея.
— Как ты разговариваешь со старшими? — произнес он с мягкой укоризной, — тем более с представителями власти? Ты же не хочешь, чтобы мы нашли твоих родителей и наложили на них штраф? Пойми, мы хорошие дяди, мы не причиним тебе вреда.
— Ты не причинишь мне вреда при всем желании, — самоуверенно заявила Бетти, и, соскочив с кровати, подошла к Алану, — ты ведь даже не вымысел. Базовой моделью тебя просто не предусмотрено. Но раз уж ты ведешь себя как живой человек… наверное, тебе будет больно.
С пару минут они стояли друг против друга — девочка Бетти, выставившая перед собой руки со скрюченными растопыренными пальцами, и инспектор Алан Макгрей, пораженный только что услышанной чепухой. Остальные полицейские, нервы у которых, были, видимо, не из металла, держали Бетти на прицеле.
— Как, и это — не действует?! — взвизгнула наконец девочка и опустила руки, — но ведь утром еще работало…
— Не знаю, что там у тебя работало, — со вздохом начал Макгрей, — но лучше бы ты не препиралась с нами. Пугать нас бесполезно, мы вооружены, а ты — нет. Лучше поедем в одно тихое безопасное место. Там тебя накормят…
— Да ну вас! — Бетти вдруг рванулась в направлении окна. Впрочем, инспектор Макгрей, несмотря на возраст, на быстроту реакции не жаловался. Хоть с трудом, но ему удалось остановить, подхватить странную девочку. Та забилась в его руках, начала пинаться и кусаться, но куда там! Опытному полицейскому такое «сопротивление» — как слону дробина.
ВОПРОС: еще раз, извините за беспокойство. Ваше имя, фамилия и род занятий?
ОТВЕТ: Станислав Брон. Кибернетик, математик, электроник.
ВОПРОС: ваш возраст?
ОТВЕТ: двести пятьдесят два года.
ВОПРОС: как вы объясните такой парадокс? Судя по вашим предыдущим показаниям, вы — солидный пожилой человек, вдобавок с тремя… как я понял… высшими образованиям. Почему вы выглядите как маленькая девочка? И как вам удалось прожить так долго?
ОТВЕТ: вряд ли вы поймете то, что я скажу. А если поймете, то не поверите.
ВОПРОС: и все-таки?..
ОТВЕТ: ваш вопрос обусловлен неправильным восприятием текущей ситуации. Видите ли, сейчас не двадцать первый век, а двадцать третий. Если быть точным, 2277 год. А по вашим представлениям — 2052.
ВОПРОС: а при чем здесь летоисчисление?
ОТВЕТ: дело не в летоисчислении, оно-то как раз у нас одинаковое. Проблема… ваша, в том, что вы думаете, будто на дворе еще двадцать первый век. А события последних двух с хвостиком столетий еще не произошли.
ВОПРОС: о каких событиях идет речь?
ОТВЕТ: в первую очередь — о ядерной войне.
ВОПРОС: даже не смешно. Советы давно для нас не опасны. У них своих проблем хватает.
ОТВЕТ: наращивание ядерного арсенала — не такой уж долгий процесс. По историческим меркам. К середине шестидесятых годов, для вас — через десять-пятнадцать лет, Китай окреп настолько, что по ядерному потенциалу смог сравняться с США. И предъявил территориальные претензии на наши западные территории — те, что имеют выход к Тихому океану. В частности — на Аляску.
Именно на Аляске вспыхнула десятилетняя война, истощившая силы обеих держав. В январе 2077 года китайцев все-таки удалось вытеснить с полуострова, однако их руководство, разъяренное проигранной войной, решило погромче хлопнуть дверью. Произошел обмен ядерными ударами, в результате которого большая часть человечества была уничтожена. Выжили только те, кто успел купить себе место в одном из подземных автономных бункеров, так называемых «убежищ». Да, и еще некоторый процент людей смог приспособиться. Мутировать.
ВОПРОС: извините, а какое отношение ваш рассказ имеет к делу?
ОТВЕТ: дослушайте и поймете. То, что вы принимаете за реальность, на деле является результатом виртуальной исторической реконструкции, смоделированной в одном из убежищ, конкретно — в сто двенадцатом. Видите ли, жизнь в убежище — тоже не сахар: эйфория от спасения в ядерной бойне быстро прошла, уступив место характерным для замкнутого пространства синдромам. Плюс стрессы, связанные с переменой образа жизни, потерей близких…
Чтобы облегчить жизнь обитателям убежища 112, был создан Транквилити-Лейн — виртуальная модель типичного американского пригорода, каким он был в довоенную эпоху. Спасшиеся люди могли вернуться к привычной жизни… но самое замечательное даже не это. Подключенные к симулятору люди одновременно были погружены в состояние анабиоза, в котором процессы в организме замедляются до минимума. Благодаря этому человек мог продержаться, практически не старея, не менее ста лет.
За это время, по прогнозам специалистов «ВолтТек», должна была закончиться ядерная зима, а радиационный фон — прийти в норму. Я и сам решил поселиться в Транквилити-Лейн. Очень, знаете ли, хотелось дожить до окончания ядерной зимы. Техническая поддержка и обслуживание убежища 112 было возложено на роботов и автоматические устройства.
ВОПРОС: это все довольно занятно, но…
ОТВЕТ: все-таки дослушайте. Поначалу все шло нормально. Даже слишком нормально. Жители Транквилити-Лейн быстро пришли в норму, но через несколько лет в их мировосприятии начали происходить неожиданные и крайне нежелательные сдвиги. Они утратили чувство реальности, забыв не только о своих душевных травмах, но и о событиях, предшествовавших подключению к симулятору.
Война с Китаем, ядерные взрывы, бегство в убежище — ничего этого память не сохранила. Жизнь в Транквилити-Лейн, дни, один похожий на другой — вот что стало для жителей убежища 112 действительностью, единственной и подлинной. Без вариантов. В таком состоянии выпускать их в реальный мир было не просто противопоказано, а даже опасно. Стресс, испытанный при выходе, мог оказаться несовместимым с жизнью. В результате окончание работы симулятора постоянно откладывалось. Со времени запуска прошло уже не сто — двести лет…