В садах чудес
Шрифт:
— Помогите! Помогите!
Рыцарь вскинул меч. Но тут черный всадник подъехал совсем близко. Рыцарь увидел, что глаза всадника горят, как угли, на черном угольном лице.
Женщина взвизгнула и кинулась бежать дальше. И тут с ее ног свалились железные башмаки.
— Она моя! — воскликнул дьявол (ибо это он и был!), и с этими словами догнал ее, схватил за волосы и отсек ей голову. И в тот же миг на глазах изумленного рыцаря всадник и обезглавленная женщина исчезли.
Рыцарь добрался до деревни и поведал о случившемся. Раскопали могилу колдуньи, открыли гроб и увидели, что она без головы. И железных башмаков не было у нее на ногах.
Вот эта сказка и преследовала меня всю дорогу. То я вспоминала, как жужжит веретено и горит свеча в кухне и звучит убаюкивающий голос служанки; то мне виделся черный всадник с горящими глазами и убегающая от него лохматая колдунья. Сколько раз я была готова закричать от страха, спрыгнуть с лошади, броситься ничком на траву и прикрыть руками затылок; но я сдерживалась и продолжала путь.
Наконец мачеха свернула в лес. И мне волей-неволей пришлось последовать за ней. Теперь под копытами Белянки иной раз похрустывали сухие ветки. Расстояние между мной и мачехой сократилось. Она вдруг оглянулась. Я увидела, что она боится. И когда я это увидела, угадала по ее испуганным жестам, мой страх уменьшился.
Мачеха выехала на поляну. Конечно, ей и в голову не могло прийти, что за ней следует ее семилетняя падчерица. На краю поляны возвышался холм. Крутой склон завершался глубоким оврагом. Мачеха остановилась у подножья холма и спрыгнула с коня. Я замерла поодаль, не решаясь слезть с лошади, тихо поглаживая Белянку, боясь, что она ударит копытами или выдаст меня ржанием. Но умная кобыла все понимала и стояла спокойно.
И тут навстречу мачехе вышел человек с факелом.
Ах, то был для меня первый урок, данный мне жизнью! С тех пор я знала, что правда может быть немыслимей самого странного вымысла, а человек, казавшийся обыденным и скучным, может вдруг обнаружить и проявить совершенно необычайные черты характера.
— Жильбер! — окликнула мачеха подошедшего незнакомца.
Значит, все-таки правда! Они — убийцы! Меня охватило отвращение, мне было противно видеть их!
Человек с факелом приблизился к мачехе. Я вскрикнула, но мой детский вскрик уже не имел никакого значения, ибо заглушен был отчаянным женским воплем мачехи. Она бросилась было бежать, и это снова напомнило мне сказку о черном всаднике и колдунье. Растерянная мачеха запуталась в складках своего длинного платья и упала на землю. При этом она кричала, не умолкая. Но мой страх совсем прошел. Потому что в человеке с факелом я узнала моего отца!
Мне совсем не показалось удивительным то, что отец жив и здесь; ведь у того мертвеца, который лежал в замке, было так страшно разбито лицо. И все же… Ведь отец и его соперник отнюдь не были похожи!
Отец стоял над мачехой.
— Замолчи и встань! — сурово и четко произнес он.
Я впервые видела своего отца таким. Я и не подозревала, что он может быть таким!
Мачеха смолкла и неуклюже поднялась. В дальнейшем я много раз была свидетельницей тому, как женщины, видя, что их кокетство, нарочитый испуг или столь же нарочитые слезы, не достигают цели, мгновенно успокаивались.
— Ты… Ты жив, — произнесла мачеха хриплым некрасивым голосом.
— Да, я жив! А твой любовник мертв!
— Но… Но как это? Ведь это был ты!
— Я знал, что он направляется сюда, для того, чтобы втайне подготовить и совершить убийство! Я был предупрежден! Я выехал ему навстречу и как бы случайно увидел его на дороге. Я сделал вид, будто весьма обрадовался, затем пригласил его принять участие в охоте. И ему ничего не оставалось, как согласиться. Мы поехали рядом. Я болтал, шутил, смеялся. Вскоре я заметил, что он также в хорошем настроении. Еще бы! Он собирался подкараулить меня во время охоты, зная мое пристрастие к этой благородной забаве, и столкнуть с крутого склона в овраг. Он не знал, сколько времени ему пришлось бы выжидать! Но вот, кажется, судьба к нему благосклонна, я — в его руках! Охотники рассеялись по лесу. Мы остались вдвоем. Мы поднялись на холм. Это предложил он! На холме я схватил его, связал ему руки. Я заставил его признаться во всем! Он оказался трусом, твой любовник! И я швырнул его в овраг, как швыряют груду мусора!
Мачеха слушала молча. Она уже окончательно пришла в себя.
— На нем было твоя одежда, — тихо сказала она. — И у него было твое лицо. Это был ты! Я ничего не понимаю!
— Тебе и незачем понимать, змея! И эту женщину, эту гнусную тварь я любил больше жизни! Я противен тебе? Ну, так ты больше никогда никого не увидишь, кроме меня! Всю свою дальнейшую жизнь ты будешь заперта в дальних покоях замка. Я сам буду приносить тебе пищу! А теперь…
Он вдруг с яростью рванул ее платье и разодрал Затем повалил мачеху на землю, набросился на нее, как дикий зверь. Они покатились по земле.
Мне сделалось не по себе. Я поворотила верную Белянку и помчалась домой.
Может быть, это и не странно, но дорога домой далась мне легче. Ворота по-прежнему были отперты. Я поставила Белянку в конюшню, пробралась к себе, упала на постель и уснула, как убитая.
Проснулась поздно, чуть ли не после полудня. Служанка, пришедшая помочь мне умыться и заплести косы, рассказала, что же произошло, пока я спала.
Во-первых, священник, вглядевшись в лицо и в одежду мертвеца, увидел, что это не хозяин замка. Все растерялись и засуетились. И тут (во-вторых) появляется хозяин! Оказалось, что во время охоты погиб один из его городских друзей, а сам он заблудился в чаще и не сразу нашел дорогу.
Я равнодушно выслушала эти бредни, я ведь знала о случившемся гораздо больше.
Меня позвали к отцу. Он и мачеха сидели вместе, как ни в чем не бывало. Отец поднялся, взял меня на руки, усадил к себе на колени и нежно смотрел на меня.
— Как ты похожа на свою мать! — наконец вымолвил он. — Зачем, зачем она умерла?! Бедная моя девочка! Какую дорогую цену плачу я за возможность быть отмщенным! Ты никогда не простишь меня!
Я ничего не понимала. Но когда отец сказал о дорогой цене за мщение, я заметила злобный блеск в глазах мачехи.
— Он скоро придет! — отец теперь говорил, как бы ни к кому не обращаясь, сам с собой. — Зачем, зачем я решился на это? Зачем я полюбил эту змею! О, я сделаю ее жизнь огненной геенной! Бедная моя девочка!
Постепенно я начала тревожиться.
Слуга доложил о том, что отца желают видеть. Отец побледнел. Казалось, он заколебался, ему хотелось не исполнить какое-то обещание.
— Скажи ему… — обратился он к слуге. — Скажи ему, что я готов! — резко закончил отец.
Слуга вышел. Вскоре в комнату вошел пожилой человек, в котором я не заметила ничего примечательного, кроме очень светлых голубых глаз.