В сердце моем
Шрифт:
Немного погодя в комнату ко мне вошла Джин, она села за стол против меня и сказала:
– Гарри попал в автомобильную катастрофу. Он погиб. Долли несколько минут тому назад прочла об этом в "Геральде".
Я откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.
– С ним была девушка, - продолжала Джин.
– Она осталась жива.
Несколько минут прошло в молчании; потом я сказал:
– А как Долли? Что она делает?
– Лежит на кровати, уткнувшись головой в подушку, - не хочет, чтобы я видела ее лицо. Джин встала и направилась к двери:
– Пойду к ней. Я только хотела сказать вам.
– Спасибо, - сказал я.
Джин остановилась в дверях, глядя на протершийся линолеум.
– Бедная Долли, - сказала она.
– Ей больше незачем смотреть в окно.
ГЛАВА 18
Жену пароходного механика из второй квартиры верхнего этажа звали миссис Джордж Ричарде; жильцы называли ее просто по имени - Фэс.
После неудавшейся попытки изменить наши отношения, Фэс напустила на себя добродетельный вид, и я прикинулся, что этому виду верю. Часто по утрам, когда я убирал лестницу, она перегибалась через перила второго этажа и вступала со мной в разговор, в то время как миссис Скрабс, приоткрыв свою дверь, жадно подслушивала.
– Вам не следовало бы самому убирать лестницу, мистер Маршалл, это женское дело.
– Вы считаете, что мне пора жениться?
– Да как вам сказать. Сдается мне, что вы не будете счастливы, если женитесь.
– Почему?
– Вы тогда не сможете каждый вечер уходить из дому, как теперь.
– Разве это так уж важно?
– Да, очень важно, - сказала Фэс.
– Раньше я часто бывала на вечеринках с Джорджем. Бывало так, что он но время рейса подружится с пассажирами своего парохода, а когда приезжает в Мельбурн, они приглашают его в гости. По-моему, надо как можно меньше сидеть дома. Когда бываешь на людях, хоть жизнь ощущаешь как-то.
– Может быть, вы и правы, - сказал я механически, лишь бы что-то сказать.
– Джордж разрешил мне устроить вечеринку, если я захочу. Сам-то он развлекается на разных вечеринках, когда попадает в Сидней или Брисбен.
– Почему бы вам с Джорджем не устраивать вечеринки, когда он приезжает в Мельбурн? Фэс помрачнела:
– Не знаю... Он ведь чудак. Как только попадает домой, вечеринки его уже не интересуют. Мужчины только о себе думают: когда им хочется куда-нибудь пойти, и ты иди, когда они желают дома сидеть, ты тоже сиди. Если они не хотят вечеринки - не смей ее устраивать.
Прежде, когда я только гуляла с Джорджем, он из кожи лез, лишь бы мне угодить, покупал мне шоколад и еще там всякую всячину. А теперь постоянно ноет из-за денег, а ведь все равно их нет. Джордж даже не разговаривает со мной, как прежде. Мы тогда часами болтали о том, о сем, а теперь - никогда.
Мама говорит - все мужья такие. Они просто не способны поговорить с женой по-хорошему. "Если он тебе ничего не говорит, ты тоже молчи", - вот как она считает.
Через несколько дней Фэс спросила меня, не буду ли я возражать, если она устроит вечеринку. В порту стоит немецкий крейсер "Кельн", она познакомилась с несколькими матросами оттуда, ребята они славные, и ей хочется пригласить в гости их и кое-кого из знакомых девушек.
Я не стал возражать, спросил только:
– Вы ведь не затеваете пьянку?
– О нет, что вы!
– поспешила она меня успокоить.
– Я не такая...
Вечеринку назначили на субботу. В этот день я собирался навестить родителей в Уэрпуне, в двадцати милях от Мельбурна, и, признаться, радовался, что меня не будет дома.
Однако миссис Скрабс решительно запротестовала против вечеринки у Фэс:
– Если вы разрешите этой ужасной девке устроить попойку с матросами, я тотчас же съеду с квартиры, - заявила она.
– Матросы вообще ведут себя отвратительно, будут всю ночь горланить песни, пьянствовать и дебоширить. Ни одна порядочная женщина не потерпит такого безобразия. А у меня язва желудка, доктор велел мне беречься. Я сказала Перси: "Мистер Маршалл не ведает, что творит, он поощряет порок", - сказала я. А мисс Оксфорд, с которой я говорила об этом, посоветовала: "Крепко заприте дверь на замок в этот вечер, миссис Скрабс, мне будет неприятно, если вас изнасилуют". Да, она употребила именно это выражение, произнесла именно это слово. Я порядочная женщина, вы сами знаете, мистер Маршалл, и не выношу никакого проявления вульгарности, но я уверена, что мисс Оксфорд руководили добрые чувства, когда она сказала это. Она ведь знает, что такое матросы и как они бесчинствуют. А Перси услышал слова мисс Оксфорд и говорит: "Пока я жив, эти сволочи до тебя не дотронутся". А мой Перси никогда не ругается, не такой он человек, лучшего мужа не было ни у одной женщины на свете, можете мне поверить. А потом, я ведь и о нем подумать должна, - если вокруг будут пьяные девки и все такое? Ни за что ведь поручиться нельзя. Я решительно вам заявляю, если эта особа устроит свою вечеринку, мы съедем с квартиры! Ведь вот бедная мисс Тревис уже переезжает.
– Мисс Тревис все равно собиралась менять квартиру, - возразил я.
– Да, но даже если бы у нее не было такого намерения, она все равно съехала бы из-за этой вечеринки, это-то я уж наверное знаю.
– Хорошо, я скажу миссис Ричарде, что вы возражаете против ее вечеринки, - сказал я.
Миссис Скрабс неожиданно заволновалась:
– Нет, прошу вас, не делайте этого. Вы даже не заикайтесь, что я говорила с вами по этому поводу. Скажите, что вы сами все обдумали и не хотите, чтобы в вашем доме была пьяная матросня. Так и скажите.
– Ничего этого я говорить не стану, - рассердился я.
– Пойду и скажу ей, что соседки против вечеринки.
Я поднялся наверх и постучал в квартиру Фэс. Она открыла мне дверь, лицо ее выражало простодушие невинного младенца.
– Привет.
– Она улыбнулась, хотя догадывалась, зачем я пришел.
– Дело касается вечеринки...
– начал я.
– Вот как, вечеринки!
– Она насторожилась.
– Боюсь, - продолжал я, - что вам придется отказаться от этой затеи. Жильцы возражают, грозят съехать с квартиры. А в этом случае и вам придется уехать, потому что мне ничего не останется делать, как запереть дом.
– Вижу, что миссис Скрабс уже наговорила вам с три короба.
– Не только она.
Фэс колебалась, кусая губы. На меня она не глядела.
– Вот уж не думала, что они такие ханжи!
– сердито сказала она. Я промолчал.
– Ладно, - сказала она наконец, - вечеринки не будет.
Но она все-таки ее устроила. В понедельник, после возвращения из Уэрпуна, я, не заезжая домой, поехал прямо на работу. В десять часов на моем столе зазвонил телефон. Я поднял трубку:
– Контора фабрики "Модная обувь".
– Это из полиции, - раздался голос.
– Пожалуйста, попросите Алана Маршалла.
– У телефона.
– Это вы арендуете дом номер четыре по Роджер-стрит в районе Альберт-парк?
– Да.
– В вашем доме драка. Вам лучше сейчас же приехать. Мы подождем вас.
– Что случилось?
– Одна баба стукнула кулаком другую, та позвонила в полицию. Трудно разобрать, в чем дело. Сейчас они перестали орать, но обязательно сцепятся снова, если вы их не усмирите. Сколько вам надо на дорогу?