В Шторме
Шрифт:
– Однако взять его ты должен сам. Свобода повсюду вокруг тебя, она лишь ждет, когда ты призовешь ее к себе, когда установишь над ней свою власть. Но ты должен сделать это. Ты один.
Голос его Мастера перешел к шепоту, когда он наклонился к Люку, болезненно проводя пальцем линию по запачканной кровью щеке:
– Призови ее к себе. Только ты один можешь закончить это.
И затем его Мастер встал и направился к двери, и Люк знал, что теперь ничто не помешает ему уйти. И что
Двери закрылись, лязгнули замки, и гвардейцы вновь окружили его.
Нет… не опять… не снова…
«Хватит»
Гнев и страх хлынули потоком, и Тьма ответила, мощная и знакомая, идя по огненному следу, вспыхнувшему в его сознании…
И он не отодвинул ее. Не сдержал.
Это не было случайностью или мимолетным промахом.
Он открыл себя ей, открыл свои разум и душу, позволяя наполнить себя…
Безошибочная ясность; знание абсолютной, безоговорочной мощи. Никаких ограничений, никаких последствий. В ожидании, что ее используют, указав направление и цель, она кричала об освобождении…
Воздух был заряжен, как в момент перед ударом молнии…
Сверху к нему надвигалась силовая пика - так медленно - очень медленно - как будто само время поклонилось Тьме. Люк изогнулся и легко поймал прямолинейный наконечник. Заряд прошелся по руке, но удар был поглощен Тьмой; боль по-прежнему ощущалась, но не имела больше значения. Его гнев обошел ее, сужаясь к абсолютному центру.
Он направил Тьму к человеку, держащему пику, и ударил его Силой, разрывая одновременно во все стороны. Органическое тело издало звук, похожий на треск шелка и водяной взрыв, наполняя пространство алым дождем.
И человека не стало.
Тьма продолжала литься в него, неукротимая и свободная, и он дал ей цель.
Голова Люка вскинулась, взгляд стал диким.
Охранники отпрянули от него, и он, перевернувшись, поднялся на ноги. Сила мчалась через него, не останавливаясь, давая жизнь разорванным мышцам, сплачивая сломанные кости, игнорируя раны и прорываясь через истощение и боль. Он ощущал их страх, и это только накормило его желание мести. Люк не смотрел на них, ему это было не нужно; Тьма пронеслась со скоростью мысли, от человека к человеку, от трупа к трупу.
Он прошелся сквозь них, как торнадо, как пожар, отдав каждый последний клочок контроля неистовой яростной мощи. Молниеносное возмездие, холодное, жестокое и беспощадное.
Когда в живых остался только один, колотя в дверь в поиске спасения, Люк сделал паузу…
И медленно повернулся. В кровавой маске лица сияли холодные синие глаза, похожие на сумеречный лед.
С абсолютным спокойствием он обернул Тьму вокруг гвардейца, заставляя того взглянуть ему в глаза, держа пронзающим взглядом несколько секунд - давая время понять…
Затем его глаза стали жестче, и Тьма ответила тем же; он сжимал ее очень медленно, сдавливая кости
Люк отвернулся и пошел прочь, полностью сворачивая Тьму внутри себя; искаженная улыбка удовлетворения чуть подернула окровавленные губы.
Очень тихо он сел на одинокий стул; охваченный холодным спокойствием и странно далекий от кровавой расправы вокруг - от влажных стен испещренных темно-алым цветом, от резкого металлического запаха свежей крови в воздухе.
Где-то глубоко внутри совесть завопила от ужаса и Люк на мгновение содрогнулся, понимая, что сделал. Но он призвал к себе Тьму, и она успокоила его, как бальзам - душа за горло тот крик.
О, и как хорошо он себя чувствовал.
***
Палпатин стоял в тенях коридора, прикованный к месту этим потворствующим ему вознаграждением - наслаждением от достижения так долго предвкушаемой цели. Такая мощь; такая адская агония была выпущена. Это был необыкновенный момент, превосходящий все его ожидания, стремительный и дикий, жестоко поэтичный, совершенно захватывающий и приводящий в восторг.
Его павшему джедаю потребовалась меньше минуты, чтобы убить их всех.
***
Люк тихо сидел на стуле, замкнутый и окруженный Тьмой. Мощный, властный и излучающий силу.
Его Мастер вошел в комнату в пылком экстатическом чувстве от своей победы, упиваясь неистовой мощью, циркулирующей вокруг. Она рикошетила между ними, от одного к другому, возрастая и увеличиваясь от их близости.
И сейчас, только сейчас, Люк понял, почему.
Тихо посмеиваясь, его Мастер прошествовал через кровавую сцену. Костлявые белые пальцы прошлись по волосам Люка, оставляя жгучие следы Тьмы при соприкосновении – мощь одного резонировала с мощью другого.
– Ты родился в этот момент, друг мой. Если когда-нибудь ты будешь сомневаться, помни это. Помни то, к чему ты способен. Теперь нет ничего, что было бы тебе не подвластно.
Сильные пальцы сжались в кулак, и голова Люка отдернулась назад.
– Ничего, кроме меня. Ты должен понимать это.
Это было сказано, как утверждение безусловного факта. Но Тьма шептала о страхе Палпатина - шептала правду.
Люк мгновение держал пристальный взгляд своего Мастера, обдумывая… И затем опустил глаза в подчинении. Пока.
– Я понимаю.
Он резко почувствовал усталость, тело начало оседать. Боль, так легко не замечаемая раньше, снова волнами нахлынула на него. Зрение затуманилось, размылось, дыхание стало рваным.
Но Люк ждал.
Он отчаянно хотел спать, отдохнуть. Но он ждал, пока его Мастер не даст позволения на это. Он ждал бы, сколько потребуется.
«Отдохни теперь, мой темный джедай»
С абсолютным облегчением и спокойствием Люк упал во Тьму, позволяя ей полностью окутать его своим холодным объятием.