В схватках с врагом
Шрифт:
Когда у Ахмата по времени должен был кончиться срок заводского ученичества, Крендель присвоил ему «разряд» и стал выдавать больше денег, чтобы дома все выглядело правдоподобно.
Дела их шли как будто неплохо, но с каждым днем Ахмат все больше тяготился преступной связью с Кренделем. А тот заметил, что Ахмат начинает тяготиться «работой» и стал приучать его к водке, стал платить «сдельно» за каждую кражу.
Вместе с повышением «оплаты» Ахмату у Кренделя появилась новая страсть: все наводки за последнее время он давал почему-то на военных.
Два раза Ахмат
Вот и два дня назад запыхавшийся Крендель прибежал в парк, вызвал Ахмата с танцев и через площадь указал военный «газик», стоявший у дежурного магазина. Разговаривать им не пришлось: Ахмату задание было понятно.
Крендель пошел вкруговую к другому углу — «делать шум». Ахмат продвинулся в тени деревьев поближе к машине и внимательно следил за ним.
Когда Крендель, изображая пьяного, стал ломиться в дверь пустой квартиры и все находившиеся у машины обернулись на шум, Ахмат юркнул к дверце и бесшумно рванул ближайший чемодан. Повернувшись к машине спиной, Ахмат торцом приставил чемодан к животу, пересек площадь и скрылся в темном проулке. Тому, кто смотрел бы на него со стороны машины, чемодана не было видно.
Ничего интересного Ахмат в чемодане не обнаружил: мелкие вещички, апельсины, большой пакет с пятью сургучными печатями, две пачки сигарет — «Друг» и «Тройка». В пакете прощупывались какие-то бумаги или книги.
Выслушав отчет Ахмата, Крендель особенно подробно расспросил о надписях на пакете, которые Ахмат машинально запомнил. Потом сказал:
— У военных какой-то шухер. Возможно, из-за чемодана. Спрячь понадежнее. Увидимся завтра в это время. Если меня увидишь, а я не подойду, — пакет сожги, только не дома. Чемодан брось в канал.
Крендель долго петлял по закоулкам и проходным дворам. Через дыры в заборах выбрался на городскую окраину и постучал в окно небольшого частного дома. С такими же предосторожностями добрался к себе домой, купив по дороге бутылку водки.
Через полчаса майор Самин докладывал:
— Товарищ генерал! Неизвестный, встретившийся в парке с Шариповым, оказался вором-рецидивистом по кличке «Крендель». Семь судимостей, все за кражи. Дом, куда он заходил, принадлежит вдове-пенсионерке Рябцевой. Вчера у нее снял комнату мужчина, старше сорока лет, хорошо одетый. Из дома не выходил. По словам соседей, он уже раньше раз или два останавливался у Рябцевой без прописки, на короткое время.
На оперативном совещании решили Шарипова допросить на следующий день. Больше ждать было нельзя.
Когда Ахмат вошел в парк, вокруг не было ни души. Два человека, выросшие вдруг с обеих сторон, были для него такой неожиданностью, что он не успел ни бежать, ни оказать сопротивление. Предложение сесть в машину для следования на допрос он, растерявшись, воспринял безропотно, даже забыл изобразить удивление. Мысль лихорадочно работала. «Как выкрутиться? Буду тянуть», — решил он.
Почти всю комнату, куда ввели Ахмата, занимали два стола. За большим,
Генерал предложил ему сесть, несколько секунд помолчал, видимо изучая Ахмата, потом стал расспрашивать о жизни, о семье.
Все лобовые вопросы о черном чемодане Ахмат отпарировал, заявив, что ничего не может на них ответить. Зато вопрос о пачке сигарет «Друг» ошеломил. Опомнившись, стал уверять, что таких сигарет никогда не видел.
Генерал приподнял лежавшую на столе газету, и Ахмат на листах белой бумаги увидел куски знакомой сигаретной коробки. И сами собой вспоминались поучения Кренделя. «На следствии против очевидных фактов не при, а то поплывешь. Очевидное признавай и думай, как дальше выкрутиться…»
— А-а! Так эта пачка у меня была, я просто забыл. Она уже начатая лежала в парке на скамейке. Кто-то забыл, а я подобрал, — извернулся он.
— В каких отношениях ты находишься с Кренделем? — спросил генерал.
— Просто знакомые. Я у него закурить несколько раз спрашивал.
— Ты много говорил здесь неправды, Ахмат, — сказал генерал. — Начиная с выдумки о работе на заводе, откуда за самовольный уход ты уволен почти два года назад.
Ахмат густо покраснел.
— Обманываешь ты и насчет пачки сигарет, чтобы не пришлось говорить про черный чемодан, из которого взяты сигареты. Твой страх понятен, но его надо преодолеть. Речь идет об очень серьезных вещах, которые, видимо, тебе неизвестны. Документы из черного чемодана не должны попасть к врагам. Врагам они нужны для того, чтобы нанести вред нашей стране, всем советским людям, в том числе твоей матери, сестренке и брату.
Генерал продолжал говорить. Ахмат сосредоточенно слушал, понимая все больше и больше. Потом, увидев время на часах генерала, разволновался и даже привстал:
— Товарищ генерал! Я вам все наврал, но правду сейчас рассказывать некогда. Поедемте скорее за документами, а то, боюсь, будет поздно…
Машина примчалась к дому Анатолия Басова — приятеля Ахмата. Соскочили возле дома.
— Толик, открой!
Шарипов, оттолкнув отворившего дверь Басова, первым бросился к кухонной плите и выхватил какой-то горящий ком. Когда его потушили, увидели в обгоревшей газете уцелевшие части пакета и стопку книжек с обгоревшими обложками. Первого взгляда было достаточно, чтобы увидеть: найдено то, что искали.
Из допроса Басова выяснилось, что Шарипов принес к нему завернутый в газету сверток и просил: если через три часа не зайдет за ним, обязательно сжечь.
— Не бойся, не взорвется, — сказал он Басову. — Там бумаги. Если ты мне друг, через три часа сожги и не развертывай.
Крендель был уже задержан, чуть позже, чем Шарипов, при входе в парк. Он попытался сопротивляться, но убедился, что бесполезно. После очной ставки с Шариповым он дал правдивые показания.
Через час после задержания Кренделя, не явившегося вовремя в домик на окраине, жилец вдовы Рябцевой молниеносно свернул пожитки и торопливо направился к стоянке такси.