В СССР я повидал все
Шрифт:
Сергей стал всячески помогать Гаврику и готовить его к поступлению в физтех. При этом он абсолютно игнорировал меня и мои способности. Я относился к этому спокойно.
Вдвоем с Гавриком мы постоянно участвовали в городских математических олимпиадах. Сначала он мне проигрывал. В десятом классе мы разделили с ним первое место по городу, и нас послали на областную олимпиаду в Воронеж. Там я потерпел досадную неудачу – решил только две задачи из пяти. Гаврик решил все задачи. Однако воронежские заправилы присудили ему только второе место, протащив на первое школьника из своего города. Гаврик рассказал мне, как он решил те задачи, с которыми я не справился.
Успехи на олимпиадах вскружили Гаврику голову. Он стал высокомерным и часто повторял, что скоро все самые красивые девушки нашего класса будут принадлежать ему.
Как-то, выпросив у матери 1 рубль 28 копеек, я купил в киоске учебник для высших технических учебных заведений «Теория вероятностей», написанный Е.С. Вентцель. Открыв его тогда, я, конечно, ничего в нем не понял. Но пройдет много лет, и я буду часто обращаться к нему при подготовке своих работ по математической статистике.
Мое увлечение математикой отрицательно сказывалось на моем знании других предметов. Преподававшие их учителя с натягом ставили мне тройки, которые, честно говоря, я не заслуживал.
Однажды учительница литературы попросила нас написать классное сочинение на тему: «Лирика Пушкина». Написав пару нескладных предложений в начале своего сочинения, я надолго задумался, не зная, что писать дальше. Время урока пролетело незаметно, а мое сочинение так и осталось незаконченным. Буквально за 3 минуты до звонка я в конце сочинения написал следующие строки, адресованные учительнице:
Сейчас звонок уж прозвенит,
Но ваша алчная суровость
Меня, признаться, не страшит.
Чиста моя поскольку совесть
Пред Пушкиным. И мне простит
Он неоконченную повесть
О лирике его…
За это «сочинение» я неожиданно получил четверку.
Приближалось окончание школы. По старой школьной традиции мы, ученики десятых классов, должны были на прощальном вечере поставить сцену комического бокса. Действующими лицами этой сцены были: худой боксер с тренером, толстый боксер с тренером и судья. Я исполнял роль тренера толстого боксера по имени Билл, мой друг и одноклассник Володя Суязов был тренером худого боксера по имени Майк. Остальные роли были распределены между учениками параллельного класса.
На Суязова надели шорты и длинный женский парик. Я был в тельняшке и бескозырке. Когда представление началось, весь зал замер в ожидании захватывающего зрелища. Мы с Суязовым вышли на сцену, и все у нас пошло как по маслу. Я начал кричать, что мой громила Билл легко побьет его доходягу Майка. А Суязов кричал, что его Майк уделает моего Билла. В конце концов, мы договорились провести бой между нашими воспитанниками.
И вот бой начался. Публика бесновалась, свистела и кричала. Как и следовало ожидать, мой Билл непринужденно упер свою руку в лоб Майка, и тот стал отчаянно махать руками, не в силах дотянуться до Билла. Но потом Майк все-таки ухитрился дать Биллу пинка. Разгневанный Билл стал гоняться по рингу за Майком, пытаясь со всего размаха ударить его по лицу. Майк приседал, и все удары Билла пролетали мимо. Наконец, в очередной раз промахнувшись по Майку, Билл попал по судье, и тот упал. По сценарию мы с Суязовым должны были наклониться к судье и спрятанным в том месте тампоном нарисовать ему синяк под глазом. Но девушка, которая должна была подготовить и положить это тампон, перестаралась, и он получился слишком
В таком духе продолжался весь бой. В его концовке, согласно сценарию, Майк входит в экстаз и вырубает всех участников представления. Предварительно мы договорились с актером, игравшим Майка, что он будет только обозначать свои удары. Но в реальности все пошло несколько по-другому – Майк стал по-настоящему и безжалостно избивать нас. Он был худощавый, но довольно жилистый парень. Первым от этого придурка пострадал мой Билл – Майк до крови разбил ему губу. Билл, забыв, что он на сцене, обиженно пробормотал:
– Ты что, дурак?
Но следующим ударом Майк сбил его с ног. Вторым Майк нокаутировал судью, и тот, неудачно упав на пол, стал отползать в угол сцены. Суязов пытался остановить своего воспитанника, но получив точный удар, упал. Поднявшись, он хотел что-то сказать. Но в следующий момент он получил такой страшный апперкот, что его парик улетел в зрительный зал. Избитый и обиженный, Суязов ушел за кулисы. Последним Майк должен был вырубить меня. Видя, что этот идиот по-настоящему бьет людей, я приготовился хоть как-то смягчить его удар. Когда Майк размахнулся, я уже сделал некоторое движение от него в сторону зала. Получив удар в челюсть, я еще быстрее продолжил это движение. В результате я вылетел со сцены и врезался в первые ряды зрителей. Публика была в восторге. Сцена прошла с огромным успехом.
V
По окончании школы в 1971 году я с группой ребят из Борисоглебска поехал поступать в Московский физико-технический институт. Гаврик, естественно, тоже был с нами. Вступительные экзамены там проводились не в августе, как в других вузах, а в июле – чтобы в случае неудачи абитуриент мог в августе подать документы в другой вуз.
Нас разместили в одной из комнат институтского общежитии. Сергей иногда заходил к нам и что-нибудь рассказывал. Однажды он сообщил, что ракета, предназначенная для доставки наших космонавтом на Луну, не выдерживает вибраций. Поэтому получена команда срочно копировать американскую ракету.
Студенты, жившие в нашей комнате, отсутствовали по причине летних каникул. Но в комнате оставались некоторые их вещи и документы. Однажды, когда я перекладывал стопку каких-то бумаг, из нее выпала фотография. На ней я с изумлением узнал себя. В начале я подумал, что это – просто похожий на меня парень. Но сомнения отпали, когда я за его спиной рассмотрел центральную улицу Борисоглебска. Это точно был я. В тот момент я подумал, что это – знак свыше. Значит я поступлю в вуз, и у меня будет прекрасное будущее.
Но я ошибался. Сергей со своими коллегами по институту уже заранее решил, что из всех нас туда примут только Гаврика. Поэтому на устном экзамене по физике один из этих коллег успешно завалил всех остальных ребят, включая и меня – для опытного преподавателя это не составляло никакого труда. К тому же у этого преподавателя была на редкость подходящая фамилия – Козел.
Все мы, потерпевшие неудачу в МФТИ, решили подавать документы в Московский авиационный институт. Сначала надо было пройти медицинскую комиссию. Раздетые по пояс, мы ожидали осмотра в очереди. Передо мной стоял очень худой мальчик с черными кудрявыми волосами (после я понял, что это был еврей). К нему подошла женщина в белом халате и сказала: