В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Варлимонт Вальтер

Варлимонт. Что касается внутренних районов, то там 23 июля состоялся разговор с руководящими представителями Михайловича. Важнейшие итоги таковы: немедленно ввести в действие все планы по саботажу… прекращение военных действий против Тито и сотрудничество с ним, как было приказано королем Югославии… Рузвельт и Черчилль, предположительно, гарантировали восстановление государства. Сталин, говорят, не проявил интереса. Подготовка к высадке двадцатитысячного парашютного десанта – это, конечно, ухудшение обстановки на Балканах. Мы должны пробиться через сербское ополчение, сербских пограничников и сербский добровольческий корпус. В данный момент против этих сил не предпринимается никаких действий. Есть еще дополнительные инструкции.

Эти протоколы показывают, что, преодолев замешательство на первых порах, германское высшее командование, поставило, по сути, следующие задачи: в Италии ввести в действие, насколько это возможно, план «Аларих», включая обеспечение безопасности

альпийских перевалов, но в итоге не дать Риму никакого предлога для отказа от союза с Германией, поэтому фельдмаршала Роммеля попридержали пока в Мюнхене; подготовиться к эвакуации всех германских войск с самых крупных островов; ограничить оборону Италии северными Апеннинами и поэтому не отправлять вновь прибывшие немецкие формирования южнее этой преграды; на французском побережье Средиземного моря и на Балканах взять под контроль все участки, удерживаемые итальянскими войсками в соответствии с планом «Константин».

Таковы были задачи ОКВ, и вследствие таких задач этот период оказался одним из самых напряженных за время его существования. Тем временем Гитлер следовал своим планам по осуществлению переворота в Риме, восстановлению фашистского режима и освобождению Муссолини. ОКВ не принимало участия в этих особых планах, и в любом случае трудно было понять, какое отношение эти безрассудные идеи имеют к вероятным перспективам германско-итальянской стратегии. В течение этого периода, как только закончились военные приготовления, картографический кабинет очистили практически от всех, кроме очень ограниченного круга людей. Остались лишь посвященные. К ним относился Йодль, который, однако, не делал секрета из своего негативного отношения к налету на правительство в Риме. То же самое можно сказать и про фельдмаршала Кессельринга, хотя первоначально оба они с этим согласились. К 5 августа Гитлер понял, что осуществить эту часть его плана в том виде, в котором предполагалось, невозможно, если переброску дополнительных немецких формирований осуществлять мирным путем. Поначалу никто не знал, где находится Муссолини, но активное планирование его освобождения продолжалось, что приводило к странного рода действиям, удачно охарактеризованным одним членом ставки как «игра в полицейского и вора».

Разрушение оси

В течение нескольких недель, с конца июля до окончательного коллапса Италии, случившегося 8 сентября 1943 года, опасные заблуждения, вызванные шизофреническим состоянием ставки, стали особенно очевидными. Две войны велись, так сказать, бок о бок, одна на востоке, другая на юге. Каждая держала высшие штабы вермахта в таком напряжении, что ни там, ни там не представляли, какому давлению подвергается другая сторона. Йодль, например, в своем докладе о расстановке сил той осенью недооценил ситуацию на востоке, хотя главным событием там стал удар превосходящих сил русских по нашему выступу у города Орла. Точно так же, несмотря на чрезвычайно серьезную обстановку на юге, Цейцлер отказался предоставить больше одной танковой гренадерской дивизии, «СС-Лейбштандарте». В обоих случаях никаких предварительных обсуждений между двумя нашими штабами не велось, все решал один Гитлер.

На Средиземном море боевые действия свелись за несколько недель к небольшому плацдарму у Этны. ОКВ гораздо больше занималось тем, что навязывало волю Гитлера нашему союзнику и противодействовало шагам, предпринимаемым Римом. (После войны бывший глава итальянского Верховного командования заявил, что в его приказах конца июля 1943 года приоритет отдавался мерам предосторожности против действий Германии, а не мерам защиты от вероятной высадки англо-американских войск.) Поэтому мы находились под двойным прессом – как изнутри, так и снаружи, и наши заботы по поводу будущего сплетались в сложную паутину. Особенно усилилась напряженность, когда внутри ставки возникли расхождения во взглядах относительно конечных целей итальянцев. Только Гитлер с Герингом не поколебались в своей вере, что происходит «предательство». Несмотря на это, даже Гитлер понимал, что лучше попытаться удержать Италию на нашей стороне в надежде на новый поворот событий в результате освобождения Муссолини. Гросс-адмирал Дёниц, который проводил много времени в ставке, стал теперь одним из самых близких его советников, помимо Йодля; по чисто военным соображениям оба они склонялись к тому, чтобы сохранить альянс даже с нефашистской Италией. Их поддерживали в Риме Кессельринг и Ринтелен, которые, со своей стороны, не слышали о сомнениях по поводу искренности нового режима. Хотя и не столь твердо, но фельдмаршалы Роммель и фон Рундштедт придерживались такого же мнения. Все, однако, настаивали на том, чтобы положить конец этому смутному периоду и как можно скорее установить ясные отношения. В этом они расходились с Гитлером, который, например, продолжал откладывать эвакуацию наших войск с Сицилии, с тем чтобы она не послужила для итальянцев предлогом для отказа от союза с Германией, и в этом с ним соглашался Дёниц, исходя из стратегии морской войны.

Первым заданием для ОКВ в той ситуации было адаптировать планы «Аларих» и «Константин» к новым условиям. К концу июля эти планы модернизировали, объединив таким образом, чтобы применительно к Италии, Балканам и Западу действовал один план, и выпустили его в письменном виде под кодовым названием «Ось». В первый раз фельдмаршал Роммель получил в свое

распоряжение полностью штаб армейской группы; ему дали несколько резервных формирований в районе Инсбрука для обеспечения безопасности альпийских перевалов, в частности Бреннерского, но, как и прежде, не разрешили появляться лично.

Теперь мы пытались сделать так, чтобы в Северную Италию просочилось как можно больше дополнительных частей. С конца июля наши шаги в этом направлении, наряду с распоряжениями Роммеля, приводили к бесконечным конфликтам с властями в Риме, а в ряде случаев и с местными итальянскими штабами. Все происходило практически без вариантов по одному сценарию. Гитлер разражался дикими угрозами и проклятиями. Затем ОКВ старалось с помощью генерала фон Ринтелена, чтобы Рим принял необходимые с военной точки зрения предложения, то есть Ринтелен выполнял самую трудную и неловкую задачу. В результате итальянцы, как правило, выигрывали, по крайней мере, немного времени, что имело для них в их сложном положении, безусловно, большое значение. Таким образом, мы в итоге успешно завершили заблаговременную переброску войск на север Апеннин, что составляло самый важный аспект подготовительных мер для осуществления плана «Ось». С другой стороны, мы не имели четкого плана дальнейших операций, которые предстояло проводить в случае выхода Италии из войны. Гитлер по-прежнему старался отсрочить тот черный день, когда придется принимать долгосрочные решения, и в данном случае мог прикрываться тем, что такие приказы невозможно будет держать в секрете от итальянцев. Гросс-адмирал Дёниц записал фразу, в действительности прозвучавшую в связи с продолжавшейся обороной Сицилии, но подходящую для бесчисленного множества подобных ситуаций: «Фюрер считает, что многое говорит в пользу обеих точек зрения, и потому не пришел к окончательному решению».

Кульминационными моментами периода, последовавшего за свержением Муссолини, стали две германско-итальянские встречи в Тарвизио и Болонье. Я присутствовал на первой, которая проходила 6 августа, спустя чуть больше двух недель после совещания в Фельтре; на вторую, и последнюю, 15 августа поехали только Йодль и Роммель. Более-менее достоверно, что на встрече в Тарвизио итальянцы для себя уже решили, что надо найти способ, чтобы каким-то образом избавиться и от союза с Германией, и от войны – хотя в то время они, возможно, еще надеялись добиться этого, договорившись со своим партнером по оси. Гитлер по-прежнему отказывался рассматривать любой другой выход, кроме победы. Встреча в Болонье происходила через пять дней после того, как итальянцы направили (тайно) западным союзникам просьбу о перемирии. При таких обстоятельствах вероятность какого-то результата от обеих встреч была мала.

В Тарвизио происходила встреча двух министров иностранных дел и глав Верховного командования Италии и Германии, Амброзио и Кейтеля. Гитлер в резкой форме отказался от предложения Бадольо встретиться лично на том основании, что он был главой государства. Целью немцев на этой встрече было прояснить отношения с Италией; поэтому ОКВ подготовило военную часть программы для дискуссий, практически идентичную той, что была в Фельтре. Она включала предотвращение высадки противника на материковой части Италии или на Балканах; равное количество германских и итальянских формирований, которые должны быть задействованы в Южной Италии, при более мощных немецких резервах в Центральной и Северной Италии; согласованную стратегию на уровне всех высших штабов. Гитлер дал указания, чтобы это был не более чем обычный военно-политический tour d horizon. Достаточно, сказал он, послушать и «разыграть сцену преданности»; не должно было быть никаких упоминаний об эвакуации с Сицилии. Даже его инструкции насчет безопасности были куда более подробными: появляться только всем вместе; никаких личных переговоров, и ни при каких обстоятельствах не есть и не пить ничего, что до нас не попробовали наши хозяева. Как только немецкий спецсостав прибыл на вокзал в Тарвизио, где нас уже ждал поезд итальянцев, между каждой парой окон по коридорам двух вагонов встали эсэсовцы с автоматами наперевес!

На утреннее совещание отправились только главы политических и военных делегаций. Амброзио избегал всех вопросов, касавшихся его оценки ситуации и будущих намерений итальянцев. С другой стороны, он выразил протест против порядка и скорости недавней переброски немецких войск в Италию, заявив под конец, что у них в Риме создалось впечатление, будто они уже не «хозяева в собственном доме» и ОКВ рассматривает итальянскую территорию только как «передний скат бруствера для обороны Германии». Кейтель отверг эти обвинения, но, будучи связанным гитлеровскими инструкциями, не смог изложить подробно свои взгляды. Затем обе делегации отправились на ленч в вагон-ресторан итальянского поезда, где предостережения Гитлера полностью игнорировались. После этого состоялось обсуждение военных вопросов, в ходе которого каждая сторона проявила абсолютное согласие с пожеланиями другой стороны в отношении расстановки сил, но об организации командования опять не было сказано ни слова. Встреча закончилась пленарным заседанием, на котором Риббентроп заявил, что Германия будет продолжать войну вместе с Италией до победного конца, а Амброзио выразил твердую уверенность в том, что по мере своих возможностей Италия продолжит борьбу на стороне своего союзника. Планы совместной обороны Апеннин будут рассмотрены позднее в назначенный по общей договоренности срок.