В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945
Шрифт:
Цейцлер. Мы можем пока обойтись без них. Но в будущем нам там придется туго. Только в дальнейшем мы можем навести порядок, если отведем войска с этого выступа. На мой взгляд, он стал таким же неприятным, как и у Петербурга.
Гитлер. Не таким. Если отвести войска там… заберите пару дивизий. Это не так страшно, как здесь. Здесь хуже всего, потому что последствия будут наихудшие. Может быть, придется здесь немного отступить, чтобы сохранить какую-то дивизию.
Цейцлер. Нет. Это не так страшно, если иметь в виду главный результат.
Гитлер.
Фрагмент № 11
Совещание с генерал-полковником Цейцлером, 28 декабря 1943 г.
Гитлер. Теперь взглянем сюда. Я все обдумал. Размышлял прошлой ночью и так и так. Не можем мы улучшить здесь ситуацию без серьезного подкрепления. Самое худшее, что может произойти на севере, – это затруднения с финнами. Возможно, нас это вполне бы устроило. Они в любом случае вынуждены продолжать боевые действия. Теперь здесь, на юге, если произойдет худшее, мы можем потерять Крым, железорудный район Кривого Рога и Никополя. Вот что получится, если не удастся исправить ситуацию! Так что с экономической точки зрения и с точки зрения снабжения войск потеря этих территорий на юге гораздо серьезнее для нас, чем потеря тех на севере, поэтому я решил подтянуть необходимые подкрепления.
Я могу забрать что угодно и в любом количестве с запада. Необходимые войска мы можем получить только забрав их оттуда. Вот к чему я пришел. На худой конец, мы должны использовать соединение, которое находится здесь, в Ораниенбауме, как бишь его? Этого должно быть более-менее достаточно, чтобы подстраховаться у Нарвы. Надо удержаться здесь как можно дольше, чтобы он не смог здесь прорваться. Значит, здесь у нас силы более или менее есть. С тем, что здесь, мы можем более или менее закончить и занять этот рубеж. Думаю, даже сейчас мы могли бы забрать двенадцать дивизий из группы армий «Север».
Цейцлер. Да. В таком случае хорошо, что завтра сюда приезжает Кюхлер. Я сегодня все это продумаю и завтра вам представлю. Железные дороги работают отлично. Потом у нас есть две группы, 16-я танковая и 1-я танковая; они сохранили некоторый наступательный потенциал, и надо их сосредоточить. Южнее мы можем выдвинуть 4-ю горную дивизию и 17-ю танковую, а в качестве второго эшелона доставляем по железной дороге 101-ю дивизию и 16-ю танковую гренадерскую. Они могут начать выдвигаться прямо сейчас с двумя остальными, 6—8-го числа или, может быть, 12-го. Тогда мы имеем еще один эшелон. Я могу действовать в этом направлении?
Гитлер. Да.
Цейцлер. Теперь вот какой вопрос: Манштейн жалуется, что у 4-й танковой армии слишком протяженная линия фронта. Он прав. Поэтому у меня есть предложение забрать на юг 6-ю армию (в 6-й армии только один корпус) и подчинить этот корпус непосредственно группе армий, и тогда я поддержал бы этот план, – могу еще раз поговорить с Манштейном, – надо передислоцировать на север 6-ю армию вместо Холлидта и поставить там Хубе. Я больше уверен в Хубе, чем в Холлидте. Там подвижные части, а у Холлидта нет опыта с подвижными частями.
Гитлер. Здесь мы остаемся в обороне.
Цейцлер. Да. Холлидт мог бы сделать там больше, и Шорнер тоже там. Там все не так плохо. Если вы согласны, я займусь этим.
Гитлер. Да.
Цейцлер. Теперь о танках. С 7 декабря поступило для 1-танковой армии – 294, для 4-й танковой армии – 94, для 8-й танковой армии – 154, всего 542. Большая часть пока на путях и еще не дошла до частей.
Гитлер. Но скажите мне одну вещь: сколько танков мы отдали группе армий «Юг», включая танки тех пяти дивизий, которые мы сюда подтянули? Насколько я умею считать, у них гораздо больше тысячи штурмовых орудий и танков.
Цейцлер. Все, что поступило. В прошлом месяце я дал им 100 и в этом еще 80.
Гитлер. Он скандалит, как будто с ним обходятся как с Золушкой. На самом деле он единственный, у кого есть все.
Цейцлер. Он перехватывает чуть ли не все. Мы впервые начали поставлять кое-что группе армий «Центр» две-три недели назад. Несмотря на то что группе армий «Центр» здорово досталось.
Так я могу действовать немедленно, мой фюрер? Первая дивизия может начать движение сегодня вечером.
(Совещание закончилось.)
Много поучительного всплывает из этих нудных диалогов – нудных, не сомневаюсь в этом, и для читателя тоже. Самый длительный и самый важный из них тот, что происходил между одиннадцатью часами вечера и часом ночи (фрагмент № 10), ибо он продемонстрировал еще раз ужасные последствия шизофрении Верховного командования. Гитлер только что издал инструкцию о том, что все вопросы, касающиеся Восточного и всех остальных театров войны, должны ставиться перед ним только в присутствии обоих начальников штабов – Йодля и Цейцлера, но была одна важная деталь. Совет, который ему давали, мог исходить, естественно, только с одной стороны, и он оставлял за собой прерогативу взвешивать все за и против и соответственно отдавать приказы. Велись бесконечные споры по поводу расстановки сил, но были и другие серьезные конфликты интересов, примером которых является следующий инцидент.
От ОКХ в течение какого-то времени требовали отвести группу армий «Север» за озеро Пейпси и Нарву. Как всегда, Гитлер был против оставления любой территории. Более того, на севере он, не спуская глаз с финнов, даже еще меньше был настроен на то, чтобы согласиться с отводом войск, хотя это значительно сократило бы линию фронта, и он сам часто настаивал на таком сокращении, о чем свидетельствуют протоколы совещаний. Чтобы избежать необходимости отвечать на болезненные тактические запросы армии, он обратился к Йодлю и заставил его перечислить по пунктам наши стратегические потери, в том случае если мы уйдем из северной части Финского залива. У ОКВ не было детальной информации об обстановке на Восточном фронте, поэтому оно не в состоянии было взвесить противоположные точки зрения. Таким способом Гитлер натравливал свои военные «действующие штабы» друг на друга, а значит, даже в столь серьезном случае мог принимать любое решение, какое ему заблагорассудится, ссылаясь при этом на ту точку зрения, которая ему больше подходит.