В стране минувшего
Шрифт:
Он схватил руки Берана и устремил на него взор, полный тоски. Он сильно дрожал всем телом. Голос у него пропал, но он продолжал двигать губами, испуская невнятные звуки.
— Я предвидел это, — вздохнул Райнар. — Опять начался припадок. Оставим его лучше.
— Да, это правда, — согласился Беран. — Один он скорее успокоится.
Бельгийцы сейчас же направились к двери, но ученый бросился к Берану и, уцепившись за его рукав, закричал:
— Вы хотите отправиться туда, невзирая ни на что. Ну что ж! Будьте осторожны. Не сопротивляйтесь, если они набросятся на вас.
Он выпустил рукав Берана, согнутыми пальцами вцепился в свою голову и яростно стал ее сжимать.
Бельгийцы отскочили к порогу, переступили его и захлопнули за собой дверь.
Около дома Мадемба мирно поджидал их прихода.
— Все готово, мессиэ комендант, — сказал негр с обычной своей улыбкой.
— Хорошо, — ответил Беран. — Спустись к лодке и подожди там меня.
Негр повернулся и стал спускаться к озеру. Райнар посмотрел на часы.
— Три часа, — сказал он. — У вас еще много времени. Мадемба может грести всю ночь. После этих дождей растительность залита водой, и плыть будет легко.
— Да, — ответил Беран. — Я предпочитаю на заре быть уже далеко от берега. Мы будем плыть весь день, а ночью будем отдыхать.
— Ах, как я буду тревожиться. Когда четверо ученых покидали Инонго, я также испытывал беспокойство. Но тогда ехало много людей. Каждые десять-пятнадцать дней они должны были отправлять посыльного с сведениями о себе. А вы… Один с Мадембой. И я ничего о вас не буду знать. Сколько недель будет ныть мое сердце, сколько всяких предположений будет приходить в голову.
Молодой исследователь дружески похлопал его по плечу.
— Чтоб отделаться от беспокойства, вы старайтесь думать, что все идет хорошо.
— Это легко советовать, а выполнить трудно.
— Положим, так. Но все пойдет хорошо. Члены экспедиции были людьми в высокой степени учеными, но они не знали самых простых вещей, какие надо знать, пускаясь в подобного рода предприятия. Фауна и флора третичной и четвертичной эпохи знакома была им до мельчайших подробностей, а о климате этой страны они ничего, в сущности, не знали. По какому-нибудь обломку позвоночника или по одному зубу они, подобно Кювье, могли восстановить форму доисторического животного, а вот предвидеть приближение бури — они были не в состоянии. Они могли определять самые редкие растения, самые мелкие кости, но они понятия не имели ни о существовании течений, ни о стоке конголезских вод, ни о сотне других вещей, не менее важных для людей, собирающихся плавать в течение долгих недель по здешним болотам…
— До известной степени вы правы. Соглашаюсь, что вы в этом отношении осведомлены бесконечно лучше. Но, по правде говоря, я не доверяю и вашему знанию всех этих условий.
— Как так? — спросил удивленный Леон.
— Зная о своей неосведомленности, ученые отдавали себе в этом отчет и проявляли большую осторожность. А относительно вас можно опасаться обратного. Вы не будете принимать всех мер предосторожности: слишком вы отважны и слишком привыкли преодолевать препятствия, те препятствия, какие можно в этой стране предвидеть.
— Да
— Пойдемте. Пора. Мадемба теряет терпение. Вы проводите меня, дорогой друг?
— Еще бы.
Они вдвоем направились к озеру и в несколько минут дошли до него. Около лодки, причаленной к берегу, на земле сидел Мадемба и, казалось, дремал. При виде администратора и его спутника он встал и с веселой миной стал ждать.
— Молодец Мадемба, — сказал Беран, обращаясь к Райнару. — У него такой вид, точно он едет на прогулку. А ведь шестеро его соплеменников исчезли вместе с экспедицией. Это как будто должно было ему внушать некоторую боязнь?
В это время они уже подошли к озеру, и Беран прыгнул в лодку, чтобы проверить сложенный в разных местах багаж. Мадемба заботливо разложил его так, чтоб багаж не мог стеснять.
Все было в порядке. Удовлетворенный осмотром, Леон подошел к своему другу и с искренним порывом протянул ему обе руки.
— До скорого свиданья, — сказал он своим свежим, слегка дрожащим голосом. — Будьте спокойны, Райнар. Мы увидимся.
— Ах, я надеюсь, — воскликнул Поль, пожимая протянутые руки.
Одно мгновение они, оба молодые, сильные, с волнением смотрели друг на друга. Затем внезапно, по одному и тому же побуждению, они нагнулись друг к другу и обнялись…
За те несколько дней, которые они провели вместе, они сблизились так, как будто бы прожили годы.
После этого Райнар объявил:
— Вы должны помнить, мой друг, что я даю вам не больше двух месяцев. Если по прошествии этого срока вы не вернетесь, я один поеду разыскивать вас.
Беран, смеясь, ответил:
— Хорошо! Двух месяцев мне довольно. Это решено.
Мадемба с важностью занял место в лодке и остался в сидячем положении, с кормовым веслом в руке.
Собрались и негры. Удавленные, любопытные, они пытались расспрашивать Мадембу.
Но он с внушительным видом ограничился лишь тем, что рукой указал на широкое болотное пространство.
— До свиданья, — повторил Беран, более тихим и несколько сдавленным голосом. — Благодарю за вашу доброту ко мне.
— Возвращайтесь ко мне скорее, — ответил Райнар. — Это будет лучшим доказательством, что я оставил в вас кой-какие приятные воспоминания.
Оба дружески улыбнулись.
Леон сделал рукой прощальный знак и прыгнул в лодку.
Кончено… Лодка отплыла от берега.
Взволнованный, с тяжелым сердцем, Райнар жадно следил за тем, как удалялся этот, столь ему симпатичный и столь к нему расположенный человек.
Ловкими и сильными ударами весла негр далеко уже двинул лодку, и она приближалась к области болота. Стоя в середине лодки, Беран посылал прощальные приветы, приподнимая шляпу.
А через несколько минут он скрылся за густой массой водяных растений.
Несмотря на это, Поль Райнар продолжал стоять неподвижно с глазами, устремленными на ту точку, где лодка скрылась из виду. Но его глаза ничего уже не видели, а лицо приняло задумчивое, мрачное выражение.