В Суоми
Шрифт:
— Да, по большей части это так, — отвечал заместитель директора. И стал объяснять: — Машиностроителям выгодно, когда их первые станки придут на предприятия, чтобы там уже были рабочие, которые хорошо владеют ими. Фирма, устанавливающая эти станки, также заинтересована в том, чтобы не обучать людей у себя на заводе новой технике, а получать рабочую молодежь, освоившую эти станки. Поэтому машиностроители и отпускают нам новейшие станки по пониженной цене, со скидкой.
— А как в училище узнают о таких технических новинках?
— Видите ли, муниципалитет в совет каждого училища, кроме преподавателей, назначает наиболее крупных специалистов этой профессии из местных граждан. И для них это почет и для школы польза.
Вечером наш инженер, волнуясь, рассказывал мне, что заводы у нас часто отдают в ремесленные училища лишь те станки, которые морально износились.
— На тебе, боже, что нам негоже. Ремесленники обучаются на этих станках и, приходя на модернизированные предприятия, должны зря тратить время и портить уйму материала, пока заново не переучатся.
— А ведь и нам это так же невыгодно, как и частным предпринимателям. Но при главках сговориться было нелегко, — говорил он. — Теперь совнархозы — иное дело!
Почему так часто в разговорах о школе возникает речь о муниципалитете?
Дело в том, что в Финляндии есть низшие учебные заведения, живущие на государственные средства. И есть средние школы — гимназии, лицеи, которые также содержатся за счет государства.
При всем том в 1958 году из сдавших экзамен в среднюю школу более тридцати процентов не было принято.
Это было для меня неожиданностью.
— Не хватает средних гимназий, школ, — объяснил мне учитель лицея в Тампере Кууно Хонканен.
— Нужно не только увеличивать число их, но и привести в какую-то единую систему, вроде вашей, — говорила мне Ирма Росснел, депутат эдускунта от города Пори.
За это сейчас и борются педагоги, поддерживаемые прогрессивными силами страны.
В Финляндии есть и частные школы, существующие на средства какой-нибудь организации или одного лица и небольшую дотацию, то ли от государства, то ли от муниципалитета.
Такой частной школой является недавно возникшая русская народная школа и лицей, где преподавание ведется на русском языке.
Здесь обучаются дети и внуки тех русских, которые издавна жили в Финляндии и приобрели права местного гражданства, учатся финские дети, родители которых желают, чтобы они освоили русскую речь.
Школа связана с «Русским культурно-демократическим союзом» в Финляндии, получает поддержку от общества «Финляндия — СССР», и Министерство просвещения РСФСР командирует сюда порой на целый учебный год квалифицированных педагогов по таким предметам, как русская литература, русский язык, история СССР.
Русская школа получает дотацию и от муниципалитета Хельсинки.
Число учащихся ее все время растет, хотя помещение совсем не приспособлено для школы. К тому же оно так невелико, что приходится заниматься в две смены. Здание этой школы даже отдаленно не напоминает те превосходные новые школы, которые мы видим здесь почти повсеместно.
Сейчас, после почти сорокалетнего перерыва, в средних школах изучают по выбору и русский язык, а не только английский или немецкий. Среди молодых людей есть уже умеющие читать и даже говорить по-русски, попадаются они и среди стариков. Гораздо меньше их среди людей средних лет, тридцать лет «линии Маннергейма» сказываются и в этом.
Конечно, не все нас устроило бы и в финской школе.
Ведь если финские школьники, кончая семь классов, «умеют» пока еще больше, чем наши, то знают они все же меньше. Да к тому же и знания эти порой извращенные.
История, к примеру, здесь преподается так, что можно подумать — британцы были извечными союзниками финнов, а между финнами и русскими всегда царила вражда.
Хотя еще сразу после войны Паасикиви в обращении к народу по радио сказал: «Слова «исконный враг» следует забыть раз и навсегда», — его призыву не последовали составители школьной хрестоматии Айрила, Ханнула и Салола.
При этом часто не упоминается даже, что финские части в рядах русской армии сражались против турок, проявляя отвагу в войне 1877 года. Эту страницу истории недавно воскресила прогрессивная писательница Кайсу Рюдберг в своих очерках о поездке в Народную Болгарию. Не говорится о том, что английский флот в войну, которую принято называть Крымской, бомбардировал побережье Финляндии, пытался высадить десант, разорял прибрежные города.
Кстати сказать, в 1855 году острова, на которых расположен тот же самый город Котка, подверглись такой бомбардировке и таким атакам британского флота, что все здания сгорели, уцелел только собор. Часть населения погибла в пожаре, а другая убежала. Заново город начал строиться лишь через десять лет.
Сколько примеров искренней дружбы русских и финнов можно было бы найти в истории наших народов, сколько случаев поистине братской солидарности. Я бы включил в такие хрестоматии рассказ о том, что именно в Котке, в этой городе, возникшем на скалистом острове, впервые в истории человечества стал работать беспроволочный телеграф, изобретенный Поповым. И первой в мире радиотелеграммой была та, которой Попов направлял русских матросов на спасение финских рыбаков, унесенных в море на льдине. Я бы рассказал о дружбе поэта Эйно Лейно и Максима Горького, и о том, как финны помогали Ленину и его товарищам спасаться от преследования царских властей и Керенского, и о том, как Ленин первым из государственных деятелей мира подписал закон о признании независимости Финляндии.
А поскольку речь уже зашла о действиях военного флота, то стоило бы в такой хрестоматии поведать и о случае с броненосцем «Слава».
В осенние дни октября 1905 года в Хельсинкский порт пришел броненосец императорского флота «Слава». Не пришвартовываясь к пирсу, он отдал якоря на рейде. В те дни ко всеобщей забастовке российского пролетариата примкнул и финский рабочий класс. Царский генерал-губернатор князь Оболенский в перепуге бежал из своего дворца в Хельсинки на рейд, думая, что на броненосце «Слава» среди русских матросов он будет в полной безопасности и недосягаем для финских «бунтовщиков».