В Суоми
Шрифт:
— Однако на другой день в стачечный комитет, — рассказывал мне много лет спустя уже седой, постаревший Эзор Хаапалайнен, председатель стачечного комитета, — тайком пробрались два матроса с броненосца.
«Мы уполномочены командой «Славы» передать вам, — сказали матросы, — что в тот момент, когда вам понадобится генерал-губернатор Оболенский, мы его арестуем и отдадим в ваши руки».
Князь — губернатор, бежавший за помощью и охраной к «своим» друзьям, оказался негласным их арестантом.
Русские моряки, руководимые большевиками, были истинными друзьями, товарищами финских трудящихся.
Как хороши были бы такие рассказы в хрестоматиях для душевного спокойствия и воспитания и тех, кто еще не дошел до петуха, и особенно тех, для кого заносчивый петушок уже стал воспоминанием детства.
ЛЫЖНЫЕ КАНИКУЛЫ
За несколько дней до соревнований в Лахти на первенство мира по лыжам известный финский спортивный радиокомментатор Пекка Тийликайнен сказал:
— Если спросить, много ли в Суоми лыжников, придется сосчитать все население. В Суоми не говорят об умении ходить на лыжах — это само собой разумеется.
И он прав.
Любовь к спорту, пожалуй, также надо зачислить в финский «менталитет».
Если разделить золотые и серебряные медали — знаки первенства в международных спортивных соревнованиях — на количество душ населения, то, по всей видимости, первыми будут финны.
Лыжи — это, пожалуй, самой природой продиктованный финнам вид спорта. Другой вид, выросший из труда лесоруба-сплавщика, — состязания в плавании, стоя на бревне. Но гонки на бревнах, так же как и русская игра в городки — рюхи, еще не стали международными видами спорта.
Сколько здесь повсюду лыж — настоящих, игрушечных, нарисованных! Они на улицах и в магазинах, в рекламах, изображены на объявлениях сберегательных касс и банков, вылеплены из сахара на витринах кондитерских. И не только на крышах частных автомобилей сделаны специальные приспособления для перевозки лыж — такие крепления и на крыше каждого такси, — иначе в субботу и воскресенье не заполучишь пассажира.
Спортивные союзы Финляндии объединяют свыше 233 тысяч лыжников. В Суоми даже церковники организуют свои лыжные пробеги.
Ежегодно в конце февраля, после традиционного праздника «Калевалы», у городских школьников бывают так называемые «лыжные каникулы», специально для того, чтобы дети могли побегать вволю на лыжах. Я видел утром, едва только рассвело, — вооруженные лыжами школьники атаковали автобусы, уходящие за город.
В сельских школах таких каникул нет, потому что там и в школу и из школы, и в гости и просто по делам, и в будни и в праздники все ходят на лыжах. Бабушка идет проведать внучку в соседнее село на лыжах. Школьники сельских мест вместо «лыжных» получают «картофельные» каникулы, которых у городских не бывает. Весною, во время посадки картофеля, и осенью, когда наступает пора его копать, три дня в школах нет занятий, чтобы дети помогали родителям в поле.
В дни лыжных каникул вместе со школьниками я пришел в Национальный музей в Хельсинки. Там есть два зала, каких в музеях других стран не найдешь. В этих залах выставлены лыжи разных веков, разных форм, разных губерний и районов Суоми. Лыжи с желобком и плоские лыжи, подбитые мехом, чтобы лучше скользили. Здесь есть лыжи, найденные при раскопках вблизи Рийхимяки (возраст их — две тысячи лет), и лыжи из Хяменкюре, которые еще на тысячу лет старше.
Какими орудиями выстроганы они?
Обломок лыжины, найденный на стоянке людей каменного века, — обломок, которому 3700 лет, — как редчайшая ценность, хранится в закрытом фонде музея. Чтобы его увидеть, нужно особое разрешение.
Вряд ли где-либо можно найти такое собрание — от корявых, покоробившихся самоделок древних обитателей страны до сверкающих лаком современных лыж, на которых финские спортсмены завоевывают мировые рекорды.
Мы находились в том краю, где поэт о молодой женщине говорит, что она, «как лыжа, скользит-убегает», где он видит, как «по зимним странствует дорогам лыжница Болезнь, подруга Смерти». А великий финский поэт Эйно Лейно называет книгу стихов, вовсе не посвященную спорту, — «Песни лыжника».
— Почему они не догадались выставить здесь, в музее, еще и свои лыжные мази? — сказал один из наших спортсменов.
Пожалуй, он был прав — и финская смазка для лыж имеет право на место в музее.
Если в тех краях, где на степном приволье паслись табуны, наши лошадники для обозначения масти лошади создали такой богатый словарь, какого, пожалуй, не найти в другом европейском языке (все эти каурые, чалые, гнедые, сивые, вороные, караковые, игреневые, карие, соловые, чубарые, буланые, мышастые, мухортые, подвласые и т. д.), то здесь, на севере, где жизнь так связана со снегом, для каждой его разновидности нашли свое особое обозначение. Падающий снег, мучнистый, зернистый, сыпучий, кристаллический, свежий порошкообразный, старый порошкообразный, фирновый, хлопьевидный, мокрый — все они именуются по-разному. И для каждого снега есть своя лыжная мазь. Для трехдневного сухого снега, уже подвергшегося воздействию солнца, — одна. Для сухого свежего снега — другая. «Каркиакелли» — мазь для крупнозернистого снега. «Паккаскелли» — на сильный мороз. «Кескикелли» — на умеренный. «Кускакелли» — на оттепель. «Весикелли» — на талый снег и т. д. Ведь и у нас на севере — в Карелии, Архангельской и Вологодской областях — народ мокрый снег с дождем называет «чичер», для снега с туманом имеет словечко «чидега», слово «снежура» обозначает снег на талую землю, рыхлый снег здесь «уброд», обледенелый — «чир» и т. д. Но, к сожалению, эти и другие, не менее выразительные, слова не получили у нас прав «литературного гражданства» и зачислены редакторами в областные, сиречь изгоняемые из литературной речи. А жаль!
— Финским спортсменам в состязаниях ворожит их «медведь на лыжах»! — сказал чилийский чемпион И. Карраца. — И к тому же здесь слишком холодно для меня! — добавил он и покинул Суоми, так и не дождавшись гонок на пятьдесят километров, для которых, собственно говоря, он и прибыл в Лахти из Южной Америки.
«Медведь на лыжах» — это марка одной из финских фирм спортивного инвентаря, которая официально утверждена поставщиком лыж для всех команд на всемирных олимпиадах.
Лыжи тут действительно делают хорошие, — мне об этом говорили и советские спортсмены, прибывшие в Лахти на международные соревнования. Они совершили экскурсию на лыжную фабрику Ярвинена, которую показывал сам хозяин, на прощание подаривший многим из них по паре отличных лыж. Но все же чилийский спортсмен не прав. Не для чего «медведю на лыжах» ворожить своим соотечественникам, если лыжный спорт для них, повторяю, даже не спорт, а быт.
Первый финский чемпион по лыжам, с которым я познакомился, был обедневший крестьянин Эса Туликоура. Этот бывший «король лыжников», чтобы купить новую борону вместо отслужившей свой век старой, вынужден был продать серебряный кубок победителя, полученный им на международных соревнованиях.
Впрочем, знакомство наше было чисто литературное, и сам Эса Туликоура — лишь персонаж (правда, имеющий прототип в жизни) рассказа Пентти Хаанпяя «Борона и серебряный кубок». Но по этому рассказу видно и то, насколько народен спорт в Финляндии, и то, как трудно живется мелкому земледельцу.