В Суоми
Шрифт:
Были среди моих собеседников и такие, которые хотели включить в финский «менталитет» слабость к выпивке.
Об этой слабости говорит хотя бы тот факт, что здесь существуют десятки рабочих и буржуазных обществ трезвости — все эти «Друзья трезвости», «Союз трезвости финских учителей», «Женский центральный союз трезвости», «Заря» и т. д., которые находятся под влиянием различных политических партий и церковных организаций.
— У нас издается десяток антиалкогольных журналов, вроде социал-демократического «Трезвого народа», и не только для взрослых, но и детские. Самый популярный из них — «Утренняя заря», — говорил мне товарищ-финн. — Ведь не случайно у нас был по всенародному референдуму введен «сухой закон», и так же не случайно его потом отменили.
Теперь для регулирования производства и потребления спиртных напитков создано государственное акционерное общество «Алко» — монополия во главе с директором Фагерхольмом.
— Несмотря на то что создан особый «Союз трезвости автомобилистов», новые аэродромы у нас сейчас строятся руками шоферов-профессионалов и автолюбителей всех рангов, отбывающих наказание за то, что они сели за руль под хмельком!
Не так давно, на митинге при открытии нового аэродрома, президент Кекконен сказал, что над созданием его дружно трудились представители всех без исключения слоев общества.
— И мы должны быть особенно благодарны Фагерхольму, — пошутил президент, — за то, что он поставлял на стройку кадры, рабочие руки.
И все же, несмотря на «вескость» доводов, я не включаю в финский образ жизни слабость к выпивке.
Много, повторяю, приходилось мне в Суоми слышать рассуждений о «менталитете», и вот теперь, за столиком ресторана «Космос», за бутылкой бордо, впервые и к тому же от человека, считающего себя марксистом, я услышал такое категорическое утверждение: коммунизм противоречит финскому «менталитету», несовместим с ним!
— «Менталитет» — вещь изменчивая, — ответил я. — Это мы видим на примерах вашей и нашей истории. Разве не то же самое твердили о душе русского народа-богоносца кадеты, эсеры, октябристы, «мирнообновленцы», не говоря уже о «Союзе русского народа имени Михаила-архангела»?
Кстати, недавно я просмотрел сборник, посвященный двухсотлетию Хельсинкского университета, изданный в 1842 году. И там, в статье Эмана, которая так и называлась: «О национальном характере финнов», очень авторитетно сказано, что основное свойство финского характера — «пассивная созерцательность», что финнам чужды широкие национальные интересы и какие бы то ни было политические стремления, что народ Суоми по самой природе своей равнодушен к «мирской суете».
Теперь всем ясно, что это не так.
А разве в начале нашего века не считалось основным свойством финского «менталитета» отсутствие в нации классового духа, безропотное единство рабочих и работодателей, торпарей и кулаков? Единая, мол, семья, старшие и младшие дети. Разве не ошарашили тогдашних «знатоков» финского «менталитета» невероятные успехи социал-демократов, стоявших на позициях классовой борьбы?
Роман Илмари Кианто «Красная черта» — о первых выборах в сейм в 1907 году, сделавший знаменитым имя автора, рассказал тогда, почему безземельные торпари и беднейшие крестьяне вместе с рабочими отдали свои голоса социал-демократам.
С тех пор прошло полвека. И какие полвека!
И вот теперь уже не только буржуазные политики, но и вставшие на их позиции социал-демократические лидеры, а порой даже и такие прогрессивные литераторы, как Курьенсаари, уверяют, что марксизм противоречит финскому «менталитету».
В дни, предшествовавшие парламентским выборам в июле 1958 года, я, не будучи ни христианином, ни тем более женщиной, жил в Хельсинки в гостинице «Урсула», принадлежащей Обществу молодых женщин-христианок. Разместилась «Урсула» в новом, многоэтажном доме, построенном рабочими сберегательными кассами.
Серняйнен — район, где находится гостиница, — с центром Хельсинки соединяет Длинный мост, переброшенный через пролив. Название обманчиво. Может быть, в старину он и казался длинным, сейчас же, рядом с новыми мостами, этот мост выглядел не таким уж большим. Впрочем, длины его перил было вполне достаточно, чтобы вдоль них выставить плакаты всех соперничающих на выборах партий. От крайней правой — Коалиционной — до Демократического союза народа Финляндии (ДСНФ), ведущая сила которого — коммунисты.
Такие плакаты и на других улицах города.
…Темный силуэт полуразвалившейся хижины и подпись: «Прекратим бегство из деревни».
Жилистый кулак опирается на две толстенные книги — Библию и Свод законов.
Это взывает к избирателям Аграрный союз.
Мальчик и девочка смотрят на вас с плаката ДСНФ — напоминание о том, что Демократический союз народа Финляндии отстоял в парламентских боях пособие на детей. Борясь за него, депутаты Союза выступали непрерывно свыше пятидесяти часов. Узнав об этом, матери малолетних детей во время прений приносили депутатам в парламент кофе, присылали саволакские пироги с рыбной начинкой.
Пониже детских головок на плакате головы взрослых — рабочего и работницы. Плакат о борьбе ДСНФ за страхование от безработицы.
Еще ниже — морщинистые лица старика и старухи: требование увеличить пенсии по старости.
С плакатов Коалиционной партии смотрят на прохожих портреты кавалеров ордена Маннергейма — человека в генеральском мундире, священников в пасторском облачении и без оного.
А вот еще плакат: лидер правых социал-демократов Вяйне Лескинен ведет к венцу свою невесту — Коалиционную партию; обрученные попирают ступени, на которых надписи: «Пособие на детей», «Страхование от безработицы»; военщина в парадном строб приветствует жениха и невесту.
И хотя речь идет о коалиционерах и социал-демократах, каждому ясно, что это сатира, а не саморазоблачение.
Петух на стрелке флюгера, указывающей направо, — это социал-демократы призывают голосовать за свой список. Странный, я тут бы сказал — самокритичный, плакат! По соседству — другой: на нем изображены улыбающиеся рабочий и крестьянин, профессор и девушка. Социал-демократы хотят сказать этим плакатом, что, мол, все слои общества будут ими довольны. Но в пику сотоварищам по партии, стремящимся порадеть сразу всем, с плаката социал-демократической оппозиции, выступающей со своим отдельным списком, протягивает руку рабочий в комбинезоне строителя. Торопящиеся люди проходят мимо, не обращая внимания на этот призыв к рукопожатию.