В свободном полете

ван дер Куаст Дженнифер

Звоню маме. Она отвечает тут же.

— Мам?

— Сара? Что случилось, плюшечка?

— Мам, меня уволили. — Голос срывается, я рыдаю.

— Полно, полно, — успокаивает мама.

Представляю себе, как она обнимает меня, тихо покачивая. Лицо ее в дымке, но голос — ласковый, мягкий, умиротворяющий — достигает моего слуха.

— Детка, — говорит она, — Детка, все будет хорошо…

Глава 20

Вернувшись домой, приваливаюсь спиной к двери, и она захлопывается

за мной. Так хорошо остаться одной, когда тишина окутывает тебя со всех сторон. Поднимаю голову и чувствую, как покалывает щеки там, где лились слезы. Все кончено. Забыто. Иду в свою комнату.

Останавливаюсь, услышав сдавленные рыдания. Мои? Нет, быть не может. Звук доносится из-за закрытой двери Аманды.

О, ну конечно! Из всех дней, когда можно стать жертвой очередного кризиса, она, естественно, выбрала сегодняшний. Какая наглость!

Знаете что? Это не мои проблемы. Не хочу входить. Я не обязана делать это. С меня вполне достаточно. Я-то в состоянии полного кризиса. Никому не пожелаю оказаться в таком положении.

Нехотя бреду к ее двери и стучусь.

— Эй, ты в порядке?

— Нет! — Она шмыгает носом.

— Хочешь поговорить?

— Нет!

— Ладно. — Мне не надо повторять дважды.

— Подожди! — Черт! Слышу, как она сморкается. — Все в порядке. Открыто. — Черт, черт! Вхожу. Аманда в кровати, в шелковой пижаме. Волосы собраны в хвостик. Аманда никогда не носит хвостик. С ним она выглядит как четырехлетняя девочка.

— Райан не отвечает на мои звонки. — Аманда тянется за очередным платком на тумбочке. — На работе он со мной тоже не разговаривает. Мы уже неделю не общались.

— Возможно, он занят.

Глаза ее наполняются слезами.

— Вчера я видела, как он выходил из офиса вместе с новой секретаршей.

— Секретаршей? Но эта должность предназначалась мне. — Аманда бросает на меня сердитый взгляд. Мотаю головой, осуждая собственное бездушие, и присаживаюсь на краешек кровати. — Да, извини, речь о тебе.

Слеза скатывается по щеке. Она даже не пользуется платком, вытирает слезы кулаком:

— Это несправедливо. Почему такое всегда случается со мной?

— Ох, Аманда. Это случается со всеми. Это дерьмово, знаю, но мы все проходим через это.

— Только не ты.

— Ну конечно, и я тоже!

— Нет, — яростно мотает головой Аманда. — Ты — нет. Ты так счастлива с Джейком.

Судорожно втягиваю воздух.

— Кто сказал, что я счастлива с Джейком?

— Это не нужно говорить. Это очевидно.

Она скатывает платок в комочек. И все ласковые слова, которые я могла бы сказать, застревают у меня в горле.

Аманда смотрит на меня сквозь слезы:

— Который час?

— Шестой.

— Черт! — Она взлохмачивает волосы, глаза ее смотрят в пространство. Вздохнув, нехотя вылезает из постели. Молча наблюдаю, как она исчезает за дверью ванной.

Лишь через два часа Аманда появляется на пороге

комнаты с лучшим из своих лиц. В своей любимой футболке и самых классных джинсах «Севен». Волосы заправлены под кепку для гольфа. Она усаживается рядом со мной на диван в гостиной и прикрепляет к уху большую серебряную подвеску.

— Я встречаюсь с приятелями в «Трайбека гранд», если хочешь, пойдем, — предлагает она.

— Не знаю…

— Уверена?

— Да, — отворачиваюсь к телевизору. — Я не в настроении. Не хочется одеваться, куда-то идти.

— О'кей. — Надевает вторую сережку. — Мне нужно бежать. Возможно, вернусь очень поздно.

— Приятного вечера.

Как Аманда поступает? Это нечестно! Жму на кнопку громкости телевизора, пока в ушах не начинает грохотать.

А я уже все распланировала. Мы бы сидели на диване, я в халате, она в своей шелковой пижаме, смотрели бы кино, пожирали новые образцы из Висконсина и по очереди отхлебывали из двухлитровой бутылки с диетической колой. Я снова выслушивала бы ее душещипательную историю — на этот раз с трагическими подробностями — и притворялась бы потрясенной, когда она припоминала бы, как Райан впервые предложил нанять «новую хорошенькую секретаршу», или как она обнаружила, что дверь его кабинета закрыта, внутри темно, хотя она знала, что он не выходил. Затем, может быть — только может быть — закончив, Аманда вытерла бы покрасневшие глаза краешком платка и благосклонно согласилась — только может быть — выслушать меня. С ней ничего не случилось бы, правда? Настал бы и мой черед?

Кого я обманываю? Я так травмирована событиями дня, что начинаю бредить. Представляю такое жгучее сочувствие Аманды, от которого у нее обгорела бы и слезла кожа.

Аманда вовсе не тот человек, который нужен мне сегодня. И никогда не была такой.

Тянусь к телефону и набираю номер.

— Алло?

— Джейк, это я. Я хочу, чтобы ты пришел.

— Да? — Он колеблется. — Почему бы и нет? Сейчас суну в портфель свой дневник и, может, финансовый отчет. Еще что-нибудь хочешь проверить?

— Пожалуйста, не злись. — Сглатываю комок в горле. — У меня был трудный день.

— Да ну? Иметь постоянную работу оказалось не так здорово? Я мог бы тебя предупредить.

— Меня уволили.

— Ха-ха. Очень смешно.

— Я серьезно.

— Даты что?

— Правда.

Пауза.

— Сейчас приеду.

Час спустя Джейк появляется в дверях. И когда я вижу его, в той самой серой рубашке, в которой он был в день нашей первой встречи, сердце мое замирает. Я вовсе не собираюсь расспрашивать о том, как он провел день, или посвящать в подробности моего дня. Не говоря ни слова, даже не закрыв входной двери, бросаюсь к Джейку, приникаю к нему в крепком объятии и просовываю язык в его рот. Он подхватывает меня на руки — я не шучу меня! — и несет в спальню. Может, он закрыл дверь, а может, и нет. Какая разница?