В темном-темном космосе (сборник)
Шрифт:
Но Гарви учел и этот мизерный шанс. Он заплатил восемьсот долларов, чтобы точно знать, что бригада Восточного побережья сейчас в Джорджии. Иначе бы он не стал рисковать. Двадцать лет заключения за нарушение Акта о сексуальной нравственности – это тебе не шутка.
Громкий стук в люк разнесся по кораблю.
– Пожалуйста, откройте для досмотра!
– Сейчас, – отозвался Гарви и захлопнул дверь в подсобную каюту. Если инспектор сунет туда нос, Гарви конец. На корабле не было места, чтобы надежно спрятать ящик трехметровой высоты, и не было способа, чтобы избавиться от нелегального содержимого.
– Иду-иду, – крикнул Гарви. Его бледный высокий лоб покрылся испариной. Мелькнула безумная мысль: что, если взлететь без разрешения и спрятаться на Марсе или Венере?.. Но нет, патрульные корабли его сцапают на первом же миллионе миль. Но можно попробовать обмануть инспектора.
Гарви нажал на кнопку. Люк скользнул в сторону, и на борт поднялся высокий худощавый мужчина.
– Думал улизнуть, а, Гарви? – рявкнул инспектор с порога. – Эх, богатеи, ничему-то жизнь вас не учит!
Как он узнал? Гарви живо представил ящик в подсобной каюте и его человекоподобное, но еще не живое содержимое. Палево, абсолютное палево. Какой же он был дурак!
Он повернулся к пульту управления. Там, на боковой панели, в потрескавшейся кожаной кобуре висел револьвер. Уж лучше он выстрелит, чем двадцать лет будет резать пемзу на Луне. Выстрелит, а потом попытается…
– Акт о сексуальной нравственности – это не воскресный закон, Гарви, – продолжил инспектор железобетонным голосом. – Нарушения закона могут привести к катастрофическим последствиям не только для отдельной личности, но и для всего человечества. Поэтому мы решили: пусть ты послужишь поучительным примером, Гарви. А сейчас поищем улики.
– Не знаю, о чем вы, – сказал Гарви, незаметно скользя рукой к револьверу.
– Проснись, парень, – сказал инспектор. – Хочешь сказать, что не узнал меня?
Гарви уставился на озорное загорелое лицо инспектора.
– Эдди Старбак? – изумился он.
– Ну наконец-то! Это ж сколько прошло, Ральф? Лет десять?
– Как минимум, – сказал Гарви. От облегчения у него задрожали колени. – Садись, Эдди, садись! Ты по-прежнему пьешь бурбон?
– А как же. – Старбак сел в одно из противоперегрузочных кресел, осмотрел рубку и кивнул. – Мило. Очень мило. Ты, видно, не бедствуешь, старина.
– Концы с концами свожу. – Гарви вручил Старбаку бокал и наполнил другой для себя. Они вспомнили Мичиган и былые времена.
– А теперь, стало быть, ты инспектор таможни.
– Точно. – Старбак вытянул длинные ноги. – Меня вечно тянуло к закону. Хоть это и не так выгодно, как транзисторы.
Гарви скромно улыбнулся:
– А насчет Акта о сексуальной нравственности – это что? Шутка?
– Ничуть. Ты не слушал сегодняшних новостей? ФБР накрыло подпольную фабрику сексуальных суррогатов. Та при деле недавно, так что почти всех суррогатов отыскали и вернули. За исключением одного.
– Правда? – Гарви осушил бокал.
– Да. Поэтому они обратились к нам. Мы охватили все космопорты – на случай, если кто-то решит вывезти чертову куклу с Земли.
Гарви налил себе еще и небрежно спросил:
– И ты подумал, что этот парень – я?
Старбак недоуменно уставился на приятеля и через секунду расхохотался:
– Ты? Конечно нет! Просто увидел твое имя в списке убытия и забежал по старой памяти пропустить глоток. Слушай, Ральф, я же все помню. Гарви – первый парень на деревне. Гроза всех девственниц Мичигана. Зачем такому парню суррогат?
– Да уж, мои подружки не поняли бы меня, – поддакнул Гарви.
Старбак снова расхохотался и поднялся на ноги:
– Слушай, мне пора. Позвони, когда вернешься.
– Конечно позвоню! – легкомысленно согласился Гарви. – А ты не хочешь все-таки провести досмотр, раз уж ты здесь?
Старбак задумался.
– Наверное, надо бы для порядка. Да черт с ним, не хочу тебя задерживать. – Он подошел к люку и обернулся. – Жаль парня, у которого этот суррогат.
– Почему?
– Дружище, это адские машины. Ты же знаешь, Ральф! Может случиться что угодно – помешательство, членовредительство… А у этого бедняги проблем будет еще больше.
– Почему?
– Дружище, сказать не могу. Честное слово! Секретная информация. ФБР пока не уверено. Кроме того, они выбирают момент, чтобы выйти на сцену.
Старбак махнул рукой на прощание и ушел. Гарви в раздумье смотрел ему вслед. Ему не нравилось, как все пошло. То, что задумывалось как короткий и не вполне законный отпуск, теперь превратилось в настоящее преступление. Почему он не подумал об этом сразу? Он насторожился еще на фабрике, увидев тусклые лампочки, подозрительных мужиков в белых фартуках и вдохнув запах необработанной плоти и пластика. Почему он не отказался от затеи еще тогда? Вряд ли суррогаты так хороши, как о них говорят…
– Диспетчерская вызывает G43221, – протрещало радио. – К взлету готовы?
Гарви колебался, пытаясь понять, на что же намекал Старбак. Может, дать задний ход, пока не поздно? Потом он подумал о гигантском ящике в подсобной каюте и о его содержимом. Оно ждет активации. Ждет его.
Гарви почувствовал, как участился пульс, и понял, что доведет дело до конца во что бы то ни стало. Он отослал подтверждение диспетчеру и пристегнул ремни безопасности.
Через час он уже был в космосе.
Спустя двенадцать часов Гарви заглушил двигатели. Он удалился на значительное расстояние от Земли, но еще не приблизился к Луне. Детекторы, выдвинутые до предела, не фиксировали в окрестностях корабля никаких посторонних объектов: ни проплывающих мимо лайнеров, ни грузовых звездолетов, ни патрульных кораблей, ни частных яхт. Он один. Никто и ничто не нарушит его уединения.
Он перешел в подсобку. Ящик стоял на том же месте, где он его оставил, надежно прикрепленный к палубе. Даже мимолетный взгляд на него отзывался в груди легким трепетом. Гарви нашел на боку ящика кнопку активации, вдавил и стал ждать, когда содержимое очнется и оживет.