В темноте
Шрифт:
Тот едва заметно кивнул.
— Да. — Женщина присела на диван. — Аж с сердцем плохо.
— Простите нас. Вам помочь?
— Уже лучше.
— Закройте за нами дверь. — Они двинулись на выход. — У вас, видимо, без нас проблем хватает.
— Да. — Она остановилась в прихожей. — Я забрала его из армии. Их, как десантников, должны были из Ульяновска направить в Чечню. Написала министру, что я — инвалид, а он — единственный кормилец. Теперь жду ответа, а часть все время пытается его вернуть. И так два месяца.
—
— До свидания.
Они кинулись в лифт. Ребята ждали этажом ниже.
— Ну? — повернулся Максаков к мрачно бурчащему что–то Гималаеву.
— Не сбивай, — рявкнул тот, и Максаков наконец разобрал его бормотанье: «Триста шестнадцать сорок два девяносто один, триста шестнадцать сорок два девяносто один…»
—
Глава 22
— Оружейку проверять будете? — Дежурный 179–го отдела Коля Симонов потянулся к ключам на поясе.
Максаков отодвинул от себя стопку документации и помотал головой.
— Все в наличии? Автоматы не продал?
— Не берет никто.
— Тогда давай журнал проверок.
Расписываясь в отсутствии замечаний по несению службы дежурным нарядом 179–го отдела, Максаков в который раз думал об идиотизме инструкций, предписывающих ответственному от руководства РУВД провести в течение суток проверку всех отделов милиции чуть ли не по ста пунктам. Мало того, что даже никуда не выезжая за двадцать четыре часа дежурному не хватило бы на это времени, так еще великой глупостью было заставлять представителей одной службы проверять работу другой. Как если бы химиков и историков заставить экзаменовать друг друга. Впрочем, иные руководители получали от этого удовольствие. Приятно же инспектору штаба поучить опера раскрывать преступления. Максаков поставил подпись и вернул журнал.
— Удачи.
В дежурке было спокойно. Располагающиеся в переулочке два спаренных отдела вообще считались непроблемными. Ушедшие к дежурному оперу пробивать телефон Гималаев и Дронов еще не возвращались. Маринка и Стас остались дремать в машине. Голова была тяжелой. Хотелось упасть на диван в кабинете, укрыться шинелью и провалиться в сладкое забытье. Максаков посмотрел сквозь толстое стекло «аквариума». Толстый кавказец в широкой кожаной куртке и грязный гоп — . ник в разорванном свитере.
— Этот красавец — по квартирному скандалу, — пояснил подошедший сзади Симонов. — А черному будет хулиганка. Проститутку от…л. С ней дознаватель работает.
— Проститутку? — Максаков вспомнил. — Коля, а где у тебя «УАЗик» с таким чернявым старшим сержантом, слегка косым?
— Семьсот двадцать третий, что ли? Пенкин? — Симонов пожал плечами. — На территории. Вызвать?
— Да, пожалуйста.
Двое постовых ввели невысокого парнишку с крашеными белыми волосами.
— Коля! Принимай наркота.
— Семьсот двадцать три! Подъедь в отдел!
Максаков закурил. В горле першило от табачного дыма, но так меньше хотелось спать. Ребята все не возвращались. Он сел на стул и принялся растирать виски.
Они вошли и сразу увидели его. Чернявый застыл в дверях. Круглолицый цыкнул слюной в пол и мрачно уставился на носки своих ботинок. Третий, видимо водитель, непонимающе воззрился на них. Он явно Максакова на проспекте не разглядел или не запомнил.
— Ответственный по РУВД Максаков. Ваши служебные книжки.
— Извините, — выдавил старший, — мы же не знали. Ну просто…
Максаков протянул руку.
— Служебные книжки.
— Жить–то все хотят.
Он резко повернулся к бросившему последнюю фразу круглолицему:
— Уйди в сутенеры или бандиты и живи как хочешь!
— Еще мне про честь мундира напомните! — Тот швырнул книжицу на стол и двинулся к двери. — Где она на верху, честь–то? Самых злодеев нашли в ментуре!
Максаков аккуратно собрал все три служебки.
— Вот с таких уродов, как вы, все и начинается, — спокойно пояснил он оставшимся в помещении чернявому и водителю.
Они промолчали.
«Сделано замечание в связи–с неаргументированным завышением расценок на поборы с клиентов проституток на Старо–Невском проспекте, — записал он во всех трех книжках. — А также в связи с отклонением от маршрута патрулирования».
— Свободны! Пусть ваше начальство с вами разбирается.
Он знал, что никто этих троих за такую мелочь, как поборы, не уволит, но хотя бы трахнут как следует за то, что попались.
— Михаил Алексеевич! — Симонов за пультом держал в руках телефонную трубку. — Вы у соседей внизу уже были? Там проверяющий из главка приехал. Хочет вас видеть.
— Иду, — кивнул Максаков и вздохнул: — Не было печали.
Дежурка 127–го в подвале была чуть–чуть побольше и пошумнее. Человек пять томились за решеткой. За привинченным к полу под маленьким окошечком столом Нинка Колосова продолжала допрашивать худосочного парнишку в легкой черной куртке с надписью «Чикаго Буллз». Дежурный Лопатников, с которым они расстались полчаса назад, сделал страшные глаза и легонько кивнул направо.
Старший лейтенант в идеально подогнанной шинели и отпаренной шапке был лет на пять–семь моложе Максакова.
— Младший помощник инспектора девятого отделения шестнадцатого отдела Управления спецконтроля за проверками личного состава при штабе ГУВД старший лейтенант Внимательный, — представился он.
Максаков усмехнулся.
— Ответственный от руководства Управления внутренних дел Архитектурного района Санкт–Петербурга, начальник отдела по раскрытию умышленных убийств службы криминальной милиции майор милиции Максаков.