В тени экватора
Шрифт:
Но мертвый леопард хранил глубокое молчание. Мех у дикой кошки переливался благородством и волшебной красотой. Искренне жаль было это поистине уникальное творение природы, но здесь чистая самооборона. Михаил встал над распростертым королем джунглей и на минуту задумался. Шкура ему не нужна, мясо леопарда кушать как-то тоскливо. А ладно, пускай остается, ему надо бежать дальше. Вперед к парашюту, на сей раз крутя головой на все триста шестьдесят градусов.
Огромный купол парашюта надежно завяз в вышине. Извитые ветви тропических растений
Кремнев принялся надсадно звать: «Тут есть кто? Отзовись!» – на всех языках, коими владел. Как заведенный через каждые десять секунд повторял предложения, словно заклинания, по кругу обходя это место. Покричав так с полчаса, успокоился. Никто на человеческом языке так и не отзывался. Кваканье лягушек, птичий свист да писк дерущихся обезьян неслись в ответ.
Ну что ж, нет так нет. Надобно залезть на дерево да снять парашют. Шелк и стропы наверняка сгодятся в хозяйстве. Из купола получится превосходная палатка, а стропы пойдут на веревки. Скоро их много понадобится для вязки плота. Кое-как стащил парашют, обломав по пути немало веток, усеяв ими всю округу.
Уставший лейтенант бессильно свалился на кучу добытого им шелка и, сам того не замечая, понемножку задремал.
Очнулся Кремнев от каких-то весьма странных звуков, доносившихся из глубины джунглей. Глухое постукивание напоминало удары дерева об дерево. Так бывает, если сухой палкой ритмично стучать по бревну. Барабан? Не похоже. Тамтам? Возможно, местное племя туземцев собралось на свою сходку? В любом случае надо идти на звук и проверить, что это.
Переводчик проворно собрал парашют, сложил в одну кучку, как когда-то учили в десантной учебке, и обвязал его куском строп. Получился такой малообъемный тючок, который закинул за плечи и отправился на звуки тамтама.
Пока преодолевал зелено-колючие заросли, звуки затихли. Раздосадованный лейтенант пальнул пару раз в воздух из автомата. Удары возобновились, причем, как показалось, с удесятеренной силой. Нет, это определенно не туземцы.
– Мботе! – поздоровался Михаил на языке лингала, бывшем в ходу в этих краях, с сидящим под деревом африканцем.
– Мботе! – улыбаясь, ответил чернокожий человек и перестал стучать палкой по стволу.
– Нденге нини? – продолжил знакомство полиглот, что означало «как дела?».
– Месье, жерль пар Франсе? – неожиданно поинтересовался неизвестный на довольно сносном языке Дюма и Гюго.
– Уи! – ответил лейтенант и перешел на французский. – У вас неплохое произношение.
– Спасибо! Я так понимаю, что вам лучше говорить на этом языке, чем на лингала? – еще шире улыбнулся негр.
– О да! Весь словарный запас лингальских слов я исчерпал. А вам удобно говорить на французском языке?
– Разумеется, я же офицер заирской армии.
– Вот как? А как же вы сюда попали?
– Да так же, как и вы, – выпал из развалившегося самолета.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Кремнев. – Я же видел вас в салоне Ан-12, когда мы летели сюда. Сейчас вы обросли бородой и не видно вашей военной формы. В самолете вы были в форме.
– Вы тоже, надо признаться, изменились, обзавелись бородой и осунулись. Хотя форма на вас, кажется, еще новее стала.
– Я взял ее из тюка с обмундированием, а что случилось с вашей?
– Она ушла на это. – Заирец указал рукой на левую ногу.
Сейчас Михаил обратил внимание, что левое бедро и голень африканца фиксированы тремя длинными палками, примотанными разорванной гимнастеркой. На раненом остались черная футболка и форменные штаны. Кутался он в грязную куцую рогожу. Покрытое курчавой с проседью бородой отощавшее лицо излучало неподдельную радость.
– Мы так и не познакомились, я – Михаил Кремнев, советский военный переводчик, сопровождал груз оружия и амуниции в Заир.
– Мишель Мбомбо, лейтенант заирской армии, должен был охранять этот груз, – пожал негр протянутую переводчиком руку.
– Тезка, значит. А я почему-то принял вас за кубинца, – произнес советский офицер, отмечая про себя, что рукопожатие у этого Мбомбо довольно сильное.
– Нет, я лингала, – снова улыбнулся Мишель. – Давайте перейдем на «ты», без брудершафта?
– Согласен. А вы, то есть ты, уроженец этих мест?
– Не совсем. Я уроженец Бикоро, это южнее Мбандаки. А здесь людей нет. Гиблое место. Сюда даже пигмеи не заходят.
– А мы где сейчас находимся?
– Мы в Ликвальских болотах. В самой его центральной части. Отсюда до Мбандаки километров триста будет по самым непроходимым топям и сельве.
– А почему так далеко? Я думал, мы к самой Мбандаке подлетали. По времени так получалось.
– Нет, самолет летел не по прямой, он сделал уклон влево и шел над рекой Конго, таким образом путал следы, если бы нас кто засек с радара.
– Отвлекающий маневр? – присвистнул Кремнев.
– Типа того! – подтвердил Мишель. – Мы еще должны были перед Мбандакой завернуть к Бикоро и сбросить часть оружия на парашюте. Там нас в условленном месте ждал еще один отряд повстанцев.
– Теперь понятно, почему мы полетели на Ан-12 – с него можно сбросить все, что угодно.
– Это оружие предназначалось нашим партизанам. Основная партия летела в Мбандаку, там бы разгрузились и поменяли инструкторов.
– А те двое, что сидели с тобой, черный и белый парни, они кубинцы?
– Да, они нам помогают. Там на аэродроме они бы поменяли других парней с Кубы, что пол года жили на наших базах в джунглях.
– А кто тогда нас подбил? Кто выпустил эту чертову ракету?
– Сам голову ломаю! – нахмурился Мишель. – Там, по нашим данным, нет никаких отрядов, одно сплошное болото.