В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Филипп радушно улыбнулся и жестом пригласил его к столу, на который Бланка и его жена Изабелла уже заканчивали расставлять подносы с дымящимися кусками жареной баранины. Когда Рамон присел на краешек скамьи, сколоченной наспех из нескольких досок, рыцарь разлил вино по глиняным стаканам, протянул один своему помощнику и сказал:
– Я уже давно ждал, когда ты, наконец, спросишь меня…
Рамон залпом выпил кислое андалузское вино, поморщился, вытер губы рукавом и, потянувшись к куску бараньей ноги, словно вскользь спросил:
– Почему Таррагон?..
Филипп, не спеша, допил свой стакан, поставил его на стол, поддел кинжалом кусок мяса и, прежде чем укусить его, также равнодушно ответил:
– А, почему бы и не его… – он поймал обескураженный взгляд своего помощника, засмеялся и, сделавшись гораздо серьезнее, произнес. – Есть у меня одна задумка, да и зацепочка, правда, очень маленькая, но все же имеется… – Рамон, чей рот был уже набит горячей бараниной, жуя, что-то пробормотал в ответ. Де Леви, он же Бюрдет теперь, тоже принялся за еду. После недолгого и оживленного движения челюстями, он увидел, как его товарищ снова разливает вино, отложил баранину и, приняв стакан, сказал. – Таррагон – очень интересное местечко. Там, насколько я знаю, умудряются как-то уживаться и христиане, и евреи, и мусульмане. Там даже епископ должен быть!
– Да, ну?! – удивился Рамон, снова залпом осушил стакан с вином, также покривился немного и добавил, – а он-то, каким боком там оказался?..
– Да хрен его знает… – зевнул де Леви. – Нам-то, по большому счету, какая разница… – он кивком головы указал на кувшин с вином – Рамон хохотнул и снова принялся разливать терпкое и кисловатое андалузское вино. Филипп взял в руку стакан, понюхал его и произнес. – Никак не могу привыкнуть к местным винам. Они, вроде, и хорошие, но больно уж… – он замялся, пытаясь подобрать сравнение.
– Они, дон Робер, как наши женщины – ядреные! – нашелся, что сказать, Рамон.
– Вот-вот, именно, ядреное… – засмеялся Филипп. – Так вот, давай-ка, братец Рамон, вернемся к нашим баранам!
– К каким, таким, баранам? – Тот вытаращил глаза.
– Прости, это образное выражение… – Филипп похлопал его по плечу. – Вернемся к Таррагону. Там сейчас полнейшая каша и неразбериха. Мусульмане, вроде, пытаются устроить у себя что-то наподобие мелкого княжества, местные христиане, их вы зовете мозарабами, побаиваются, как бы их под шумок не порезали, и посматривают по сторонам, кидая взоры то на Арагон, то на графа Барселоны, евреи, – де Леви хмыкнул, – с этими пока неясно, хотя от погромов и они не защищены, это уж точно!
– А-а-а, – закивал головой Рамон, – а тут, значит, мы как!.. – и он ударил кулаком по столу.
– Не совсем… – Филипп поправил его. – Почти, но не совсем. У меня, – он почему-то посмотрел по сторонам с опаской, – есть одна малюсенькая зацепочка. – Его голос перешел на шепот. – Был у меня один наставник во Франции. – Он перехватил взгляд Рамона, который уже совершенно запутался и смотрел на него осоловевшим от мыслей и вина взглядом. – Он мавр, из местных. Учил меня умению управляться с конем и рубиться на мечах, да и вообще с оружием управляться…
– Ничего не понимаю… – признал Рамон и обреченно взмахнул рукой. – Запутался…
– Раз ты запутался, друг мой Рамон, значит и почти, надеюсь, никто в Испании не сможет догадаться о нашей цели. – Филипп немного успокоил его. – Его звали Билал. Он, поговаривали, был очень важным и благородным среди своих… – де Леви расстегнул ворот своей рубахи и показал Рамону ладанку, подаренную ему когда-то мавром. – Он меня принял и прикипел ко мне душой, почти как к сыну, которого у него не было, – Филипп погрустнел, вспомнив о нем, – и, наверное, уже никогда не будет. – Он мне сказал, что когда-нибудь эта ладанка мне еще сослужит добрую службу…
– И? – Рамон даже привстал в ожидании чего-то удивительного.
– Он был местным властителем Таррагона. Его род идет от какого-то там пророка, в общем, очень знатный род… – он спрятал ладанку. – А я, как его сын и наследник, – он сделался серьезным, посмотрел на Рамона и прибавил, – эту ладанку передают от отца к сыну. Она – что герб для нас…
– Обалдеть… – Рамон повалился на скамью. – Вы, выходит, ихний король?!
– Что-то в этом роде, только у них не бывает королей… – засмеялся де Леви.
– Прости меня, Робер, за сомнения… – наемник задумался, потом, обрадовался чему-то, хлопнул себя по лбу и с радостным видом заявил. – Вспомнил! Кажись, и в правду был где-то на юго-востоке один знатный мавр и его звали Билал! Но, – тут Рамон нахмурился, – правил ли он в Таррагоне, не уверен. Да и было это давно, лет, этак, пятнадцать назад…
Филипп погрустнел и ответил:
– Помолимся, чтобы мой мавр Билал был именно им, да и родом из Таррагона… – В это время в палатку вошла Изабелла. Де Леви жестом показал Рамону, что на сегодня все разговоры закончены, а ему пора оставить их наедине.
– Ой, что-то я засиделся у вас… – спохватился наемник, встал и, неуклюже поклонившись жене Филиппа, вышел из палатки.
Она испуганно посмотрела на Филиппа и произнесла:
– Филипп, прости, но я случайно услышала часть разговора…
Он пожал плечами, усмехнулся, покачал головой и ответил:
– Ох, Изабелла, а подслушивать нехорошо… – рыцарь увидел испуг на ее лице, взял за руку, посадил к себе на колени и, нежно поцеловав в шею за ушком, прибавил. – Ты забыла, но меня зовут Робер…
– Но сейчас же никого нет рядом… – она томно задышала, наслаждаясь ласковыми касаниями его губ.
– А, вдруг, ты забудешь и позовешь меня прилюдно?.. – произнес он шепотом, продолжая скользить губами по шее Изабеллы. Он почувствовал губами биение ее жилки, уткнулся носом в ее чудесные густые волосы и втянул ноздрями запах любимой. Волосы ее пахли свежестью ромашки и еще каких-то трав, создавая упоительный и головокружительный аромат. – Не забывай об этом…
– Я буду помнить… – срывающимся голосом ответила она, обнимая его голову своими нежными руками. – А, это правда?..