В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Единственным «темным облачком», смущавшим небо над головой папы Урбана, было известие об открытом неповиновении короля Гильома Английского, осмелившегося прогнать своего архиепископа и отказавшегося признавать власть и законность избрания папы Урбана.
Урбан поморщился, вспоминая горестные стенания архиепископа Ансельма, жаловавшегося на притеснения Гильома. Папа, как мог, пытался утешить Ансельма, но, по большому счету, он только бессильно разводил руками, сотрясая воздух словами пустых угроз. Ансельм смог только добиться обещания папы отлучить короля Гильома от церкви и на соборе в Клермоне наложить интердикт на королевство Англии.
Папа Римский сегодня рано проснулся, с крайним нетерпением провел утреннюю мессу, вызвав удивление у гостей и его курии. После обеда, папа Урбан не выдержал и отдал команду начать выдвижение к Клермону:
– Монсеньоры! Нам пора! Господь больше не может ждать нашу вялость и терпеть богопротивные поступки короля Филиппа. Выезжаем в Клермон. Граф Раймон должен будет встретить нас в Руэрге, что на его северной границе. Оттуда, с его рыцарством, которое будет нашим щитом и мечом последующей кары Господней, мы проследуем к месту собора. Архиепископы Испании, Лотарингии, земель империи и королевства франков уже, наверное, скоро подъедут к Клермону…
Свита папы Римского вздохнула, и стала собираться в дорогу. К величайшему раздражению Урбана, сборы в поход продлились около недели. Архиепископам и членам папской курии так сильно не хотелось расставаться с роскошью и бездельем отдыха, царившего при дворе папы в Авиньоне, что Урбану пришлось несколько раз повысить свой голос на них, вызвав бурю восторга у челяди и прислуги.
Караван папы Римского, делая частые остановки в городках и монастырях, медленно, но неуклонно, приближался к Клермону, застревая в грязи разбитых дорог, промокая насквозь под непрерывными проливными противными дождями Окситании…
Граф Раймон де Сен-Жиль был, если не испуган, тогда, уж точно, удивлен прибывшим гонцом от герцога Аквитании, который вызывал его на срочную и личную беседу к пограничной крепости Марманд, что лежала как раз на западной границе графства, оберегая земли Тулузы от алчных и воинственных рыцарей герцога Гильома Аквитанского. Собрав практически всех рыцарей своего графства, граф выехал к месту встречи.
Мерзкая осенняя непогода, с вечными ливнями и порывистыми ветрами, действовала на нервы графу Раймону, вызывала неприятные ноющие боли в местах заживших ран и травмированных костей. Графа последние три дня мучил больной зуб, напрочь лишив его сна и покоя. Раймон, как мог, оттягивал неизбежный визит придворного лекаря, способного только причинять ужасную боль, выдирая зубы своими жуткими клещами. Он прикладывал компрессы, грел и охлаждал больной зуб, полоскал рот растворами соли, жевал чеснок и прикладывал его к зубу, – бесполезно. Боль, словно в насмешку над графом, не отступала а, наоборот, все усиливалась и усиливалась. Но, это были, можно сказать, мелочи! На третий день мучений, щека графа Раймона раздулась, десна опухла, делая жизнь его еще невыносимее. Граф плюнул, и позвал лекаря.
Маленький, лысый и тщедушный старичок, мэтр Диего, которого он привез из своего последнего испанского похода в земли мусульман Кордобы, попросил рыцарей подержать графа за плечи, шею и руки, выхватил свои жутчайшие щипцы, смахивающие на орудия палачей, нежели на медицинский инструмент, и, резким рывком вырвал зуб у графа де Сен-Жиль. Раймон охнул, в его глазах потемнело на миг, но, боль, словно по мановению волшебной палочки, исчезла, оставив ноющую пустоту и приятное облегчение. Лекарь, напоследок, крепко шлепнул деревянным молотком по раздутой щеке графа Раймона, заставил его сплюнуть и прополоскать горло раствором соли. Раймон, нехотя, подчинился приказам лекаря, подумав про себя:
«Стану королем, – повешу мерзавца! Нет! Сдеру с него шкуру! Живьем!..»
Граф Раймон улыбнулся старику-лекарю и поблагодарил его.
«Странная, все-таки, эта судьба! – Подумал граф. – Четыре дня назад, я еще и помыслить не мог о том, что смогу стать… королем Франции! Сидел себе, охотился, собирался жениться. И вдруг! На тебе! Папский гонец с буллой Его святейшества, который предложил мне корону Хлодвига и Карла Великого! Я, как дурак, на радостях напился холодного вина, принесенного слугами из моих подвалов, охладил его в леднике, и вот, пожалуйста, зуб разболелся! На ровном месте, буквально, взял, да и лишился крепкого зуба! Зато, получил корону…»
С этими мыслями, граф вскочил в седло и приказал своим рыцарям начать движение к Марманду.
«Надо еще успеть вернуться к восточным границам, чтобы в Руэрге встретить папу Урбана. Надо успеть! Интересно, чего это герцог зовет меня на встречу? Может, он хочет принести мне оммаж? Нет! От Гильома такого не дождешься? А-а! Он, наверное, прослышал о моей дружбе с папой Урбаном, и будет просить меня похлопотать о снятии с него очередного отлучения от церкви! Или… черт его знает, этого взбалмошного Гильома!..»
Ночь незаметно окружила графа и его рыцарей. Дождь прекратился, открыв прекрасное ночное небо Окситании над их головами, усыпанное миллиардами звезд. Ветер стих, только грязь чавкала под копытами коней. Один из рыцарей графа затянул какую-то веселую песню, которую тут же подхватил отряд. Раймон, сам не замечая, стал тихонько подпевать…
– Тьфу! Опять, это Гильом Песенник! – Выругался Раймон. – Даже песня, которую поют мои рыцари, – его!..
Рано утром, когда туман над Гаронной еще не успел рассеяться, граф Раймон и его рыцари въехали через южные, или Тулузские, ворота в Марманд. Кастелян города и крепости, старый и седой рыцарь Диего де Кастро, приветствовал графа. Несмотря на раннее утро и свой преклонный возраст, рыцарю было почти шестьдесят лет, сеньор Диего был в кольчуге и шлеме.
– Здравствуй, мой верный сеньор Диего! Чего это ты, в такую рань, уже в кольчуге расхаживаешь? – Весело приветствовал его Раймон, протягивая руку для поцелуя.