В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Филипп размышлял:
«Сейчас, когда большое количество рыцарей, в том числе моих вассалов, ушло в крестовый поход, самое удобное время для нападения. Я и сам подумывал об экспедиции в графство Овернь, чтобы, под предлогом защиты местного епископа, погромить несколько замков надоевших и зазнавшихся баронов, но, видимо, не судьба…».
Ход его мыслей отвлек оживленный спор присутствующих на совете прелатов и владетелей королевства, на которых Филипп мог рассчитывать. Он прислушался.
– Очень опасно для нас то, что Его светлость герцог Робер сейчас на пути в Святую землю. Нормандия становится просто неуправляемая без него, – продолжал Ансельм Лангрский.
– Фульк «Глотка» Анжуйский, вряд ли, станет нам подмогой, – вторил Ансельму граф де Дре, намекая на старую амурную историю, когда король Филипп увел молодую и красивую жену графа Бертраду де Монфор, чем сильно осложнил ситуацию в стране, – Но, тем не менее, можно попытаться привлечь рогоносца, пообещав помощь в деле возврата графства Мэн, отнятое старым Гильомом Завоевателем, которое позднее он присоединил к Нормандии.
– Слава богу, что хотя бы с Фландрией дела проще и спокойнее, – отметил граф Симон де Монфор – отец Бертрады, – наместник Шарль надежно обещал прикрыть границы и побережье, заодно припугнет соседей из Брабанта и Эно. Благо, что германский император сейчас занят очередными спорами с Римом из-за наследства Матильды Тосканской. Он, едва ли, захочет втягиваться в войну на два фронта. Другое дело, если бы это был Прованс или Макон.
Филипп прокашлялся, давая понять присутствующим, что слышал все их доводы и решил провозгласить окончательное решение. Когда присутствующие успокоились, Филипп произнес:
– Чему быть, господа прелаты и бароны королевства, тому не миновать. Война, рано или поздно, всё равно бы началась. Видимо так угодно Богу и судьбе.
– Повелеваю, – он перевел взгляд на Шарля де Сен-Кантен, – Его Светлости, наместнику Фландрии, Шарлю приказываю оповестить всех своих вассалов и соседей о том, что любой рыцарь, барон или сеньор Фландрии, волею судьбы имеющий феоды в Англии, в случае участия в походе на стороне короля Англии, будет лишен своих угодий, замков и прочих феодов в связи с нарушением вассальной присяги. Это будет расцениваться как факт измены своему сюзерену и государю. Отрядите герольдов и посланцев к вассалам о готовности к военному сбору под флагом графа Фландрии и короля Франции. Пусть Гильом Английский как следует побесится, когда узнает об отъезде на континент части своих вассалов.
– Вам, сеньоры епископы, – король обратился к остальным членам Совета, – надлежит направить свои усилия на оповещение Святого Престола о неправедности войны со стороны короля Англии, попутно проповедуя о святом долге защиты Отечества. Подтвердите Риму, что король Франции свято соблюдает декреты Святого Престола и берет под королевскую защиту земли и прочее имущество дворян, убывших в вооруженное паломничество.
Присутствующие на Совете успокоились, король держал всё под контролем. Мишель де Немур глазами показывал королю на молодого принца Людовика.
Филипп продолжал:
– Вам, Людовик Французский, мой любимый сын и наследник, поручаю командование армией королевства и присваиваю звания «Dux exercitus» и «Defensor Regni». Армии пора привыкать к новому хозяину. Маршалом и коннетаблем армии назначаю Вас, граф Симон де Монфор. Ваша верность и преданность короне, – лучший пример исполнения своего рыцарского долга (про себя же король отметил, что этим назначением он сможет выключить из войны на стороне Англии могущественный род графов де Бомон, дальних родственников Монфорского дома, а вместе с ними добрую треть дворян Нормандии).
Принц Людовик и граф де Монфор преклонили колени перед королем в знак глубокого почтения и благодарности за оказанную честь.
Филипп, несколько возвысив голос и придав большую значимость следующим своим словам, произнес:
– От имени короля Франции Филиппа Первого Капета, поручаю Вам, Людовик Французский, направиться в аббатство Сен-Дени и получить Орифламму королевства.
Людовик поцеловал руку отца. Король продолжил:
– От имени короля Франции Филиппа Первого Капета, поручаю Вам, граф Симон де Монфор, сеньор Ивелина, маршалу и коннетаблю королевства, объявить моим вассалам о готовности к военному походу весной 1097 года на герцогство Нормандии через наши земли графства Вексен, в случае высадки войск короля Англии Гильома. Сбор назначаю на пятое мая в Вексене. Господа члены королевского Совета, на этом считаю заседание Малого Совета закрытым.
Когда все разошлись, Филипп вызвал к себе Мишеля де Немура.
– Мой добрый друг, – сказал Филипп, – меня очень беспокоит дальнейшая судьба моего мальчика, он еще молод и неопытен. Как примет его армия? Ему всего шестнадцать лет!..
– Успокойтесь, сир. Монфор опытный воин. К тому же, он стал более спокоен и рассудителен с годами. Я уверен, что все будет нормально. Папа Римский, Вы сами убеждались в этом не раз, очень тепло и доверительно относится к Вашему сыну и наследнику, видя его религиозность и добродетели. – Успокаивал Мишель де Немур короля.
Месяц пролетел незаметно в сборах, разъездах, приемах вассалов и владетелей, прибывающих в войска и свидетельствующих почтение принцу.
Людовик за этот месяц, казалось, вырос и возмужал. Это немудрено, ведь он иногда по целым суткам не слезал с коня, проводя дни в разъездах, смотрах крепостей и прибывающих отрядов рыцарей.
И вот, когда до короля дошли известия о высадке англичан в Нормандии, он прибыл в Вексен к своему сыну и армии.
Вечером того же дня, после долгого и нудного, но крайне важного и обязательного приема своих вассалов, а также, герцогов, графов, баронов и епископов королевства, Филипп уединился с Людовиком в верхнем зале большой башни замка в Вексене.
– Послушай меня, сын. Я начал уставать от дел и забот в королевстве. Пора тебе начинать потихоньку прибирать к рукам трудные бразды правления. Теперь ты стоишь во главе армии. Ради бога, пойми мои слова правильно. Ты еще очень молод, горяч и неопытен. Во всём полагайся на Монфора, не перебивай меня, я знаю, что ты недолюбливаешь весь его род из-за Бертрады, занявшей место твоей матери. Если можешь – прости и пойми меня, я люблю Бертраду больше своей жизни и короны. Пусть я испортил отношения с Римом и Фульком Анжуйским, пусть я плохой отец, но я люблю её. Но, – Филипп сделал паузу и пристально посмотрел в глаза Людовику. – Больше всего на свете я люблю тебя, мой сын и наследник. Посему, с сегодняшнего дня, я отдаю армию и казну королевства в твои руки. Управляй ими разумно и твердо. Ордонанс я уже подготовил. – Улыбнулся король, положив свою руку на плечо принца. Он грустно вздохнул, поглаживая волосы на голове принца Людовика: