В тишину отправленные

Лекомцев Александр

Анатолий (возвращается к недавней теме разговора): – А я вот тоже не так давно срочную отслужил, теперь вот здесь воюю. Уже по-настоящему. Пехота. Я – мотострелок. Как был сержантом, так и здесь остался. Командую отделением разведки. Но вот сюда пока к вам прислали. И правильно сделали. Убивать-то я научился. Но… не просто

убивать, а мстить за невинно и жестоко погубленных. Всё законно и справедливо.

Пыхайло: – А что тут неясного? Все и всё понимают. Кроме высокопоставленных ослов из ряда очень и очень зарубежных стран. Да и местные воры и жулики под их дудочку пляшут.

Ирина Трофимовна: – Жестокая, гнусная и дикая действительность! Люди из столицы и западных и прочих городов страны, которую я считала и считаю своей родиной, пришли нас уничтожить. Им внушили, что они – волки, а мы – овцы.

Анатолий: – Разбойники и бандиты заслуживают смерти. И когда вот всё это закончится нашей победой, нельзя будет забыть их преступления и простить, За что прощать тех, кто убивал беззащитных. Очень часто своих родных, близких, друзей. Да пусть даже и не друзей, а просто людей! Какая разница!

Слышаться стоны и скрипы половиц и тут же смолкают.

Пыхайло: – Она, всё-таки, живая. Временами стонет.

Ирина Трофимовна: – Говорят, что нет в природе ничего мёртвого. Даже те, что умерли, всё равно, живы.

Анатолий: – Не понял. О ком это вы говорите?

Пыхайло: – О нашей израненной избе. Она то стонет, то молчит.

Ирина Трофимовна: – А ты разве, Анатолий, не слышишь эти стоны и даже всхлипы?

Анатолий: – Почему? Я слышал. Но я думал, что так ветер гудит. Теперь понимаю, что на вой ветра такие звуки не похожи. Но изба, конечно, не может быть живой. Не верю я новоиспечённым учёным. Сплошная фантастика и бред… с их стороны.

Пыхайло: –

Кто его знает? Не все ведь среди них дураки. Попадаются и мыслящие. Что-то, всё одно, вокруг есть, что непонятно человеку.

Ирина Трофимовна: – Человеку? Не понятное? Да человек совершенно ничего не понимает. А за последнее время он превратился в жестокого зверя, в гадкое животное. Какой ему там Пушкин или Чайковский! Вся его духовная задача сводится к тому, что показать кому-то свою голую задницу или посмотреть на чью-нибудь, или завести себе овчарку и пугать ей прохожих! Сейчас очень многие думают о великой сытости и собственных удовольствиях за… чужой счёт.

Анатолий: – Это точно, Мы вот, к примеру, народные ополченцы, защищаем родину. Многие ведь приехали сюда с фашистами воевать даже из самых дальних стран. Они считают такие действия своим долгом. А как же ещё? Они нормальные и порядочные люди.

Пыхайло: – К чему ты об этом говоришь? Причём здесь наша плачущая изба и они? Какая тут связь?

Ирина Трофимовна: – Прямая связь. И я всё поняла. Речь о том, что здоровые, крепкие ребята и мужики бегут из наших городов и весей в соседнюю страну, как птенцы щипанные. Они не хотят погибать под бомбами и снарядами вместе со стариками и детьми. Не просто ведь желают жить. Они ищут земной рай для себя. Вместо того, чтобы с нормальными парнями да и, вообще, людьми защищать от фашистов собственную землю эти голубки едут требовать у соседних государств для себя личных благ. Они находятся в одной связки с женщинами и детьми. А потом ведь эти мужеподобные существа вернуться сюда, и будут и здесь требовать для себя чего-нибудь особенного и улыбаться всем, как ни в чём не бывало.

Анатолий: – Вот именно! Я об этом скотстве и хотел сказать. Но не успел. Вы, Ирина Трофимовна, прочитали мои мысли. А ведь таких, скажу прямо, дешёвых беженцев не сотни, а тысячи. Обидно да и стыдно за них. Я тоже ведь не здешний. Меня дома ждут – и жена, и две маленькие дочери.

Конец ознакомительного фрагмента.