В тупике
Шрифт:
Мартин Бек какое-то время лежал неподвижно, уставившись глазами в потолок. Наконец рывком поднялся с кровати и осторожно вышел в переднюю. Минуту он поколебался, держа руку на телефоне, потом передернул плечами, поднял трубку и набрал номер Колльберга.
— Колльберг слушает, — послышался в трубке голос Леннарта.
— Извини, но я хочу тебя спросить…
— Что за черт, что там еще случилось?
— Ты помнишь, что было летом после убийства в парке?
— Помню, и что?
— У нас тогда не было работы, и Хаммар велел пересмотреть старые дела, которые не удалось распутать.
— И что из этого?
— Я тогда изучал дело об убийстве в такси в Буросе, а ты занимался стариком в Эстермальме, который исчез двадцать лет назад.
— Да. И ты позвонил, чтобы сказать об этом?
— Нет. Я хочу спросить, какое дело взял себе Стенстрём?
— Не имею понятия Я думал, что он тебе сказал.
— Нет, он ничего не говорил.
— Так, может, Хаммар знает?
— Да, конечно. До свидания. Извини, что разбудил.
— Иди к дьяволу!
Мартин Бек услышал щелчок в трубке. Свою он еще какое-то время прижимал к уху, наконец также положил и поплелся назад к кушетке. Он лег и выключил свет. Лежа в темноте, он чувствовал себя дурак дураком.
Пятница принесла новость, которая их подбодрила. Принял ее по телефону Мартин Бек.
— Что? Узнали? Правда? — спросил он.
Все находившиеся в комнате уставились на него. Мартин Бек положил трубку и сказал:
— Кажется, установили оружие.
— Армейский автомат, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Я за полчаса могу купить их в городе десяток.
— Немного не так, — молвил Мартин Бек. — Модель тридцать седьмая, тип «Суоми».
— Неужели? — удивился Меландер. — Это тот старый, с деревянной рукояткой?
— Сделан в Финляндии или у нас, по финской лицензии? — спросил Колльберг.
— В Финляндии, — ответил Мартин Бек. — Патроны тоже старые.
— «Суоми», — пробормотал Колльберг. — Диск на семьдесят патронов. Трудно себе представить, у кого может быть такой автомат.
— Ни у кого, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Теперь он уже лежит на дне Стрёммена. На тридцатиметровой глубине.
— Возможно, — сказал Мартин Бек. — Но кто мог его иметь четыре дня тому назад?
Наступила тишина. Наконец у них появилась первая путеводная ниточка.
Открылась дверь, и в комнату, с любопытством осматриваясь, вошел какой-то юноша. Он держал в руке серый конверт.
— Кого тебе? — спросил Колльберг.
— Меландера, — ответил юноша.
— Старшего следователя Меландера, — поправил его Колльберг. — Вот он сидит.
Юноша положил конверт на письменный стол Меландера, быстро вышел и неслышно закрыл дверь.
— Кто это? — спросил Гюнвальд Ларссон.
Колльберг пожал плечами.
— Он чем-то напоминает Стенстрёма, — сказал Гюнвальд Ларссон.
Меландер полистал тетрадь и сказал:
— Вывод психологов.
— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон. — И они его сделали на основе гениальной теории. Что наш несчастный убийца однажды, достигнув половой зрелости, проехался в автобусе, не имея денег на билет, и что это переживание оставило столь глубокий след в его душе…
Мартин Бек прервал его.
— В этом нет ничего забавного, Гюнвальд, — сказал он резко.
Колльберг бросил на него быстрый изумленный взгляд и повернулся к Меландеру:
— Ну, Фредрик, что написано в твоем фолианте?
Меландер вытряхнул трубку на лист бумаги, свернул его и бросил в корзинку.
— В Швеции не было еще такого случая, — сказал он. — Следовательно, наши психологи опираются на американские исследования, проведенные за последнее десятилетие.
Он подул в трубку, проверяя, не забита ли она, и продолжал далее:
— У американских психологов нет недостатка в материалах. В этих бумагах упоминаются Спек из Бостона, который убил восьмерых медсестер в Чикаго; Уитмен, который с башни застрелил шестнадцать человек, а еще значительно больше ранил; Унру, который на улицах Нью-Джерси за двенадцать минут застрелил тридцать человек; и еще несколько случаев.
— Выходит, массовые убийства были американской специализацией, сказал Гюнвальд Ларссон.
— Да, — ответил Меландер. — И здесь содержится несколько довольно убедительных теорий, почему именно.
— Восхваление насилия, — сказал Колльберг. — Общество карьеристов. Продажа оружия по почтовым заказам. Жестокая война во Вьетнаме.
— Между прочим, и потому, — сказал Мартин Бек.
— Я где-то читал, что на тысячу американцев есть один или два потенциальных массовых убийцы, — сказал Колльберг. — Интересно, как они это определили?
— С помощью анкет, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Анкеты также типичная американская особенность. Там ходят из квартиры в квартиру и спрашивают людей, могли бы они представить себя массовым убийцей. И два человека на тысячу отвечают, что им было бы приятно представить себя в такой роли.
Мартин Бек вытер нос и раздраженно посмотрел покрасневшими глазами на Гюнвальда Ларссона.
Меландер откинулся на спинку стула и выпрямил ноги.
— А как твои психологи характеризуют массового убийцу? — спросил Колльберг.
Меландер нашел соответствующую страничку и начал читать:
— «У человека, склонного к массовому убийству, может быть мания преследования или мания величия. Часто такие убийцы оправдываются тем, что они просто добивались славы, хотели, чтобы их имя появилось в газетах на первых полосах. Почти всегда за преступлением скрывается желание отличиться или отомстить. Убийцам кажется, что их недооценивают, не понимают и плохо к ним относятся».
В комнату зашел Монссон с неизменной зубочисткой в уголке рта.