В тупике
Шрифт:
Может быть, Жанна прислала Дезирэ, потому что… Владимир оттягивал минуту встречи с шофером, который пил аперитив, листая утреннюю газету. По ту сторону тонкой перегородки что-то зашуршало. Элен! Что она делает?
Наконец он вышел на палубу, бросил опять взгляд на Блини и заметил две удочки, свисавшие с ялика. Это была еще одна прихоть кавказца — упорно заниматься рыбной ловлей и радоваться случайному улову, когда ему вдруг попадался угорь или, на худой конец, спрут.
— Надо бы найти тачку, отвезти аккумы! — сказал он. Тут Блини взорвался:
— Значит, за тачкой идти тоже мне? А ты-то чем занят? Я вот уже два часа работаю! Я стряпаю, я прибираю, я все тут делаю, а ты…
Владимир отлично знал, что Блини поворчит-поворчит, но все сделает. Такой спектакль разыгрывается по десять раз на день, а потом кавказец отправлялся в путь, и нетрудно было заметить, что, идя по молу, он все время ворчит себе что-то под нос.
А что если пропажу кольца уже обнаружили… Он спустился в кают-компанию, хотя делать там было нечего. Солнце било прямо в иллюминаторы, и воздух казался густым и пряным. Владимир не сразу заметил Элен, которая сидела в темном уголке и писала письмо. Она подняла голову как раз в тот миг, когда он ее увидел.
— Здравствуйте, мадмуазель, — сказал он, снимая фуражку.
Элен только слегка кивнула, не спуская с него глаз. Он не знал, как вести себя. Никаких дел тут у него не было. Девушка терпеливо дожидалась, чтобы он ушел.
— Шофер приехал, — сообщил он.
— Знаю.
— Ах, так! У него было поручение к вам?
— Нет.
Вот так они всегда и разговаривали. Она, всегда оставалась спокойной. Впрочем, удлиненное лицо ее, с матовой кожей и темными глазами, казалось, было создано для этого выражения спокойствия. Посетители кафе «У Полита» находили ее высокомерной и заносчивой, потому что она ни разу там не была и ни с кем не разговаривала.
— Хотите, я вам приготовлю моторную лодку? Он знал, что Элен любит ездить в одиночестве на моторке на остров Сент-Маргерит или вокруг мыса Антиб.
— Спасибо, не надо.
— Я чем-нибудь могу быть вам полезен?
— Нет!
Все еще глядя на него, девушка покусывала кончик авторучки. Кому она пишет? Невольно он бросил взгляд на голубоватую бумагу, но прочесть на обороте ничего не мог.
— Может быть, передать что-нибудь вашей матушке?
— Нет, не надо.
Он вздохнул, еще раз осмотрелся по сторонам, кое-как попрощался и вышел. На молу он столкнулся с Блини, который вез тачку.
— Ты куда?
Владимир раздраженно ответил:
— Поговорить с Дезирэ.
— И ты воображаешь, что я один потащу аккумы?
— Сейчас вернусь…
Но к полудню его все еще не было. Блини попросил помощи у Тони-рыбака, который чинил сеть, сидя у себя в лодке, и повез аккумуляторы в гараж Гольф-Жуана.
— Хозяйка за мной прислала? — тихо спросил Владимир, садясь на террасе за столик напротив Дезирэ.
— Она вчера легла спать еще до полуночи. А утром поднялась сама не своя от злости.
— А что она сказала?
— Ничего! Чтобы я за вами поехал… Бриллиант, никаких сомнений!
— Лили! — позвал он. — Принеси белого вина, анчоусов и маслин.
— А не хотите ли морских ежей? Немой принес только что…
Шофер ждал, просматривая газету. Он не спешил. Ничто его не трогало.
— Эге! Вот я, пожалуй, возьму морских ежей. Вы угощаете?
Два-три рыбака, сидя в своих суденышках, приводили в порядок сети, которыми не пользовались целую неделю. Подальше, возле скал, медленно скользила лодка, а ее владелец вытаскивал из воды, одного за другим, морских ежей.
— А что они делали вчера вечером? — спросил Владимир.
— Не знаю. Когда я вернулся, хозяйка уже спала. Остальные ругались. Граф говорил, что утром уедет…
— И уехал?
— Нет! Утром разразился новый скандал! Хозяйка всех вызвала к себе наверх! Из сада, из самой глубины, было слышно, как она орет…
Владимир старался использовать последние минуты спокойной жизни и ел анчоусы так же хладнокровно, как всегда.
— Она ничего особенного не говорила?
— По-моему, упомянула полицию…
Шофер макал хлебные корочки в соус морских ежей, запивая большими глотками белого вина.
В это время Блини на яхте ждал, чтобы ему помогли погрузить аккумуляторы на тачку. Красивый парусник, покинувший Канн, должно быть, нынешним утром стоял на рейде, и паруса его свисали в недвижном воздухе.
— Идем?
Лили перемывала стаканы в прохладной тени кафе и наблюдала за обоими мужчинами, в особенности за Владимиром, на котором и следа не было от вчерашнего опьянения.
— Если кто меня спросит, я сейчас вернусь! — крикнул девушке Полит и направился к рынку.
— И я ухожу, — вздохнул Владимир, вставая и направляясь к синей машине.
В последний раз он обернулся на «Электру» и увидел полосатую, белую с синим тельняшку Блини.
— Поехали!
Он уселся рядом с Дезирэ, который курил сигарету и лихо брал виражи. Один раз они чуть не налетели на автобус. Дезирэ и глазом не моргнул.
— По-моему, Пьеру с женой досталось на орехи за вчерашнее…
— А!
Владимир и не слышал, что тот говорит. Сигарета его потухла. Он вспомнил голос Элен и подумал, что голос ее похож на голос матери, только не такой хриплый.
— Как думаете, установится теперь погода? Владимир удивленно взглянул на Дезирэ. Он опять не слышал его слов и недоумевал, о чем говорит его спутник.
А шоферу до этого было мало дела, и он только заметил:
— Ох и надрались же вы, должно быть, вчера вечером! В «Мимозах» старик садовник разравнивал граблями песок на аллеях и собирал ветки, сорванные бурей с кустов. В парке было полно красных и желтых цветов, солнечные блики и тени ложились причудливой мозаикой.
Едва Владимир вышел из машины, как кто-то с рыданиями бросился к нему в объятия.