В твоих сильных руках
Шрифт:
Ему пришлось вынырнуть из своих воспоминаний, когда в кабинете возник отец собственной персоной. Джекса моментально взбесили его надменная поступь и до нелепости дорогой костюм. Они теперь редко встречались, в основном потому, что отец рвал и метал из-за того, что Джекс, как он считал, потерпел страшное поражение в Сиэтле.
— Есть дельце для тебя. — Отец бросил на стол папку.
Что ж, ничего удивительного. Папаша частенько чувствовал необходимость манипулировать чувствами своего сына. Что было забавно, учитывая, что он сам когда-то учил своего отпрыска никогда не смешивать дела и эмоции. Черт подери, в их маленьком семействе, состоявшем всего из двух человек, эмоции вообще отсутствовали.
— Ты не разговаривал со мной с тех пор, как я отказался заняться делом того очаровашки из рейтинга «Форчун-500», обвиняемого в сексуальном домогательстве. Это было три месяца назад. А сейчас ты приходишь сюда как к себе домой и швыряешь еще одно дело, которое мне не нужно. Я занят, пап. Мы с Джин занимаемся счетами…
— Он велел мне идти домой. — Джин уже стояла на пороге. — Я все равно на сегодня уже все закончила, — сказала она, виновато мотнув головой в сторону его отца и всем своим видом намекая, что им следует хотя бы попытаться поговорить.
Черта с два!
Джекс редко терял самообладание. Да, иногда это требовало немалых усилий, особенно в последние дни, но отец, как никто другой, умел его взбесить.
— Да, вижу, ты по-прежнему стараешься не лезть в чужие дела.
— Ничего, переживешь. Это очень простое, даже можно сказать — элементарное дело.
В мире Джексона Каллена все было элементарным — при условии, что он поступает по-своему.
— Раз оно такое простое, возьмись за него сам.
— Нет, они хотят кого-нибудь помоложе, поэнергичнее.
— Я энергичен, да. И я очень энергично ушел из этого бизнеса, — напомнил Джекс. — Ты сейчас можешь сделать то же самое. — Он указал на дверь.
— Господи, Джекс, пять лет прошло с тех пор, как ты бросил свою работу и дал уйти невесте. Пора перестать жалеть себя и снова оказаться в седле.
Джекс швырнул папку через весь стол и встал.
— Уходи.
— Ты меня не слушаешь. Элизабет Уэстон тридцать. Она очень состоятельна, красива, и ее отец — будущий губернатор штата.
— Меня-то это каким боком касается?
— Она хочет семью, и ты ей подходишь.
Джекс рассмеялся:
— Так ты теперь еще и сводничеством занимаешься? Не могу сказать, что меня это удивляет.
— Ты же все равно никого не присмотрел.
Он хотел бы ответить «да, черт подери», но факты — упрямая вещь. Он понимал, что бывший Мэдди — юрист и вдобавок настоящий засранец. Узнай она, что и он в прошлом юрист, — сбежит, сверкая пятками. Даже если чудом удастся убедить ее, что он изменился, маловероятно, что она сможет понять его морально и эмоционально несостоятельную историю. Да он на это и не рассчитывал.
Черт, даже то, что он мужчина, играет против него. Она, видите ли, не в состоянии сейчас доверять носителям Y-хромосомы.
— Такая супруга, как Элизабет, будет незаменима, когда ты унаследуешь мою практику, — продолжил отец.
— Я же говорю тебе, я не собираюсь этого делать.
— Ты Каллен. Ты мой единственный сын. Тебе придется. Я тридцать пять лет строил это дело для тебя.
— Да для себя, а не для меня, — поправил Джекс. — Брось, пап, старая песня. Ты стращаешь меня, а я отказываюсь бояться. Найди компаньона, и покончим с этим.
— Ослиное упрямство. — Вздернув подбородок, Каллен-старший взял со стола папку и с надменным видом направился к выходу. — Никто меня еще так не разочаровывал.
Вечно одно и то же.
— Только попробуй выгнать Джин или снова вмешаться в мою работу — я тебя больше на порог не пущу.
Когда входная дверь захлопнулась, Джекс схватил со стола пресс-папье и запустил им в стену, где оно и разлетелось на мелкие кусочки. Вот. Немного полегчало. Впрочем, кажется, у них с отцом все же есть что-то общее, в конце концов, иногда Джекс тоже разочаровывал сам себя.
Он все еще боролся с гневом, когда в кабинет вошел Форд и сбросил ноги Джекса с его же стола.
— Подъем! Океан спокоен. Ветер порывистый. И мы выходим в плавание.
— Я не в настроении.
— Мне нужен старпом, а не сексуальный партнер. Кроме того, тебе не помешает легкая релаксация.
Джекс скользнул взглядом по лицу приятеля.
— Релаксация? Слишком длинное и сложное слово для тебя…
— Да ну? В баре затишье, я читаю на досуге.
— Это слово явно не с форума «Пентхауза».
— Да ну тебя, я совсем другое читаю. — Форд сделал паузу. — Иногда. А сейчас вставай. У Джин завтра выходной и у тебя тоже.
Джекс посмотрел на единственного человека, который был полностью в курсе той омерзительной истории и, кажется, не винил его за проявленную тупость. — Откуда ты знаешь про выходной Джин?
Форд не ответил.
— Черт, — пробормотал Джекс. — Это она тебе и рассказала.
— Ну, отчасти, — допустил Форд. — Она хотела, чтобы я тебя обнял.
— Отвали.
— Так и знал, что ты так скажешь. Еще я знал, что тебе захочется развеяться.
Вот так в конце концов Джекс и оказался на борту яхты Форда. Сезон для спокойной прогулки был не совсем подходящий. Вернее, совсем не подходящий. Большинство энтузиастов парусного спорта давным-давно загнали свои суда на зиму в ангары. Но Форд есть Форд, он никогда не позволяет мелочам вроде зимы подрезать ему крылья.
Они были вознаграждены неожиданно холодным и сильным ветром, который не давал лишний раз раскрыть рот и задавать какие бы то ни было вопросы. Поднялись нешуточные, почти восьмифутовые волны, превратившие их легкую увеселительную прогулку в чертовски сложную и утомительную борьбу за выживание.