В твоих сильных руках
Шрифт:
Грубиян, подумала Мэдди и поплелась обратно в офис.
— Снова забыла выпить кофе? — поинтересовался Джекс.
Мэдди окинула взглядом неожиданно возникшего на пороге офиса Джекса. Он стоял, положив руки на дверной проем. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы ей стало легче. И намного. Он наблюдал за ней, сдержанно улыбаясь, в своей обычной «униформе», состоявшей из джинсов и потрепанных ботинок, сегодня дополненной мериносовой толстовкой с капюшоном.
И поясом для инструментов.
Да, не стоит забывать про пояс с инструментами.
— Кофе как раз был, — сказала Мэдди, — с взрывоопасным мистером Дженкинсом на закуску. Он назвал меня идиоткой.
С лица Джекса сползла ленивая улыбка.
— Что?
— То самое. Я не могу отличить нос от кормы. Черт, да я даже не в курсе, какое отношение лошади имеют к мотору, чего уж там, — улыбнулась Мэдди.
А вот Джекс не улыбался. Вместо этого он оставил в покое дверь и подошел ближе.
— Вот осел.
— Согласна. Но он платежеспособный осел. И почему только мама давала ему скидку?
— По-моему, она какое-то время с ним встречалась, но даже эта солнечная натура не смогла излечить его от хронической раздражительности. Надеюсь, ты вышвырнула его отсюда, когда он открыл свой поганый рот и нагрубил тебе?
— У меня было искушение, но, честно говоря, я сама была виновата.
Джекс замер, его лицо стало очень спокойным и серьезным.
— Мэдди.
Она пристально посмотрела на него, желудок болезненно сжался.
— Черт, — прошептала она. — Это не моя вина. Я снова наступила на те же грабли. — В смятении сжав кулаки, Мэдди бросилась к двери со смутным желанием вновь бежать на пристань и забраться в лодку, чтобы…
— Мэдди.
— Нет, я должна идти. Я должна высказать ему в лицо все, что думаю, и, может, даже хорошенько пнуть его…
Две теплые руки обняли ее, потянули назад, прижали к груди.
— Я только за, — прошептал он ей в ухо. — Я даже подержу его, чтоб не убежал. Но тебе придется подождать несколько часов, если только ты не хочешь кинуться за ним в погоню вплавь.
Мэдди обернулась и посмотрела на Джекса. Он все еще был устрашающе спокоен, в его глазах читалась злость. От этого ее сердце снова сделало кульбит, хотя она и знала, что его ярость направлена не на нее.
— Быть сильной женщиной, управляющей собственной жизнью, сложнее, чем я думала.
— Ты неплохо справляешься. По-настоящему неплохо.
Мэдди выдохнула и взглянула на Джекса:
— Правда?
Взгляд Джекса потеплел.
— Да.
Ей даже удалось слегка улыбнуться.
— И ты действительно скрутишь его для меня?
— В мгновение ока.
Почему-то от этого у Мэдди увлажнились глаза, а улыбка стала шире.
— Это не совсем… политкорректно.
Выразительный взгляд Джекса сказал ей, что плевать он хотел на политкорректность: его волнует лишь справедливость.
И, Боже, даже на расстоянии он пах изумительно. Как ему только удается каждый раз так благоухать? Но вместо того, чтобы привлечь его к себе, Мэдди обошла его и села за стол.
— Мне надо привести в порядок бумаги. Не хочу потерять деньги из-за того, что не ведаю, что творю. Мистер Дженкинс угрожал привлечь меня к суду за тупость, и это просто невыносимо.
— Скажи ему, что ты подашь встречный иск за моральный ущерб.
Эта идея вызвала у нее улыбку.
— А это правда можно сделать?
— Если сумеешь доказать, что ты была смертельно оскорблена.
— Ты говоришь как юрист, — хмыкнула Мэдди. — Хорошо, что это не так, потому что в этом случае ты не нравился бы мне настолько сильно.
— Иди сюда, — нежно сказал он и заключил ее в объятия. — Поцелуй меня, Мэдди. Покажи, что помнишь наше место.
Она встала на цыпочки и целовала его до тех пор, пока не забыла собственное имя, затем прижалась лицом к его шее, чувствуя, как что-то странно теснится в груди при мысли, как много это все для нее значит. Как много он значит.
— Мэдди.
— Мне нравится твоя открытость, — сказала она. — Твоя честность. Наверное, все женщины, с которыми ты встречаешься, ценят это?
— Сейчас я ни с кем, кроме тебя, не встречаюсь. Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу, встречаясь с тобой, интересоваться кем-то еще. И вообще у меня не было отношений пять лет, — признался Джекс. — С того момента как я сюда переехал. Не могу сказать, что открытость моя вторая натура, Мэдди.
— Пять лет без секса — большой срок, — заметила Мэдди.
Джекс встретился с ней взглядом.
— Я не сказал, что обходился без секса.
— О…
— Но к моменту нашей встречи этого тоже давно не было.
— Но в городе же много женщин.
— Да, и большинство из них воспринимают свидания гораздо серьезнее, чем я. Мэдди, ты должна кое-что узнать обо мне.
Боже.
— Ты женат? Ты преступник? Ты…
— Я бывший юрист. До того как я вернулся в Лаки-Харбор, я жил в Сиэтле и был практикующим юристом.