В ярости рождённая (Дорога Ярости)
Шрифт:
Он оборвал эту мысль и заставил себя ждать. Дальность уменьшилась до одиннадцати световых минут. Двадцать девять минут. Тридцать.
– Сэр, – офицер связи поднял озадаченные глаза, – у нас ответ, но это не капитан Алексов.
– Что? – Хоуэлл свирепо уставился на несчастного офицера.
– Они говорят, у них боевые повреждения, сэр. Визуальной связи нет, сигнал очень слабый. Позвольте, я переведу его вам.
В ухе коммодора зазвучал слабый голос:
– ...нал очень слабый. Повторите. Повторите. Это «Медуза». Сигнал очень слабый...
«Медуза»?! Хоуэлл подскочил в кресле:
– Готовность к бою!
Персонал на мостике на мгновение замер, затем зазвучали сигналы
Хоуэлл повернулся в сторону Рендлмана. Несмотря на его работу с кибер-синтом, оперативный офицер смотрел на Хоуэлла вопрошающе.
– Это не Грегор, – отрезал Хоуэлл.
– Но как?
– Почем я знаю! – Хоуэлл искал объяснение. – Может быть, его перехватил регулярный флотский корабль... – Он врезал кулаком по консоли. – Они захватили его и перенастроили свой приемоответчик. Но они взяли «Гарпию» побитой. Иначе они знали бы, что коды «Медузы» – фальшивка.
– Но если они взяли ее побитой, как они узнали, куда она направляется?
– Откуда мне знать? Хотя... – Хоуэлл закрыл глаза, лихорадочно думая, и снова выругался. – Они могли перехватить его на выходе с Виверна перед входом в коридор. Они сняли вектор и экстраполировали его пункт назначения.
– Экстраполировали с такой точностью? Чтобы попасть прямо в центр?
– Здесь так много звезд? Пусто в двадцати световых годах, – рычал Хоуэлл. – Но они не знали, куда направляются! Иначе они не послали бы одну-единственную жестянку. – Он снова посмотрел на голубую точку, и в его мозгу заскребло какое-то неприязненное подобие уважения. – Эти ублюдки замедляются прямо на нас, они уже в радиусе захвата сенсоров. Нас они видеть не могут, но тянут до полного счета для своих дублей, и если они...
Он замолчал и навис над панелью. Эсминец был все еще вне его боевого радиуса. Два соседних эскортирующих его линейных крейсера разворачивались в боевые позиции. Третий линейный крейсер был гораздо ближе к чужаку и уже готовился вонзить свои когти в добычу.
***
<Вот они, малышка,>предупредила Мегера, и Алисия увидела нависающий над ней линейный крейсер. Действие эффекта неожиданности закончилось, оружие корабля было готово к бою. Сенсоры «Мегеры» опознали корабль Его Величества «Канны», и Алисия почувствовала почти эротическую дрожь, когда системы наведения «Мегеры» захватили корабль. В отличие от «Проциона», до «Канн» было лишь три световых минуты, и корабль готовился уничтожить эсминец. Средства электронного противодействия «альфа-синта» скрывали как его истинную суть, так и гроздья вывешенных наружу субсветовых ракет, готовых к пуску. Их максимальная скорость уменьшалась вдвое при внешнем запуске, но предварительное наведение утраивало мощь залпа «Мегеры».
Алисия ощущала их как продолжение себя, как свои зубы и когти, и жажда затуманивала ей глаза подобно горячечному бреду. Часть ее самой наблюдала в ужасе, ошеломленная собственной кровожадностью. Это не было частью плана Монкото и вообще было в корне неверно. Но она не прислушивалась к шепоту благоразумия. Она нависала над пропастью буйного безумия, и ее охватывала ярость.
– Взять его! – выпалила она.
***
Гравитационный индикатор отразил это первым. Его сверхсветовые сигналы отображали лишь гравитационные колодцы кораблей, сверхсветовых ракет и дублей, но они создавали картину обстановки практически в реальном времени, в отличие от корпускулярно-волновых сенсоров, работавших со скоростью света. Хоуэлл пристально следил за ним, ожидая голубых звезд пуска сверхсветовых ракет «Канн». Но вдруг привод линейного крейсера исчез с экрана.
***
Ракеты «Мегеры» понеслись прямо на «Канны», и искусственный интеллект линейного крейсера не успел отреагировать на повышенную интенсивность залпа. Он сделал лучшее, на что был способен, но его лучшее оказалось недостаточно хорошим.
Боевой экран не справился с нагрузкой, и «Канны» исчезли в плазменном месиве. Глаза Алисии были изумрудными осколками ада. Бушевавшее в ней пламя насилия пылало ярче, чем погребальный костер «Канн». Она втянулась в вихрь ненависти и безумия, сокрушавший все вокруг, перекинувшийся на Мегеру и поглотивший искусственный интеллект. Тисифона застыла в ужасе.
Это была не Алисия! Филигранная точность и строгая самодисциплина исчезли в хаосе кровожадности. В ней не осталось ни капли здравого смысла, лишь потребность крушить и уничтожать. Фурия почти сразу поняла, откуда это взялось. Она возвела стену против горя и ненависти Алисии, чтобы сделать эту очищенную ярость своим оружием, но эта смертная была сильнее, чем Тисифона могла предполагать. Она не хотела лишаться того, что принадлежало ей по праву, и она умудрилась проломить стену.
Алисия ДеФриз забыла план Монкото. Забыла о необходимости выжить. Она видела только флот, который убил ее мир и семью, ее безумие замкнулось на Мегеру, и они вместе устремились на флагмана этого флота.
***
Джеймс Хоуэлл побелел, когда световые сенсоры показали ему наконец подробности гибели «Канн». Что это за дрянь? Чем она точно не была, так это эсминцем. И чем бы она ни была, она прекратила замедляться. Она ускорялась прямо на него на семнадцать километров в секунду за секунду!
***
Сверхсветовые ракеты устремились к «Мегере», и Алисия сбросила боковые щиты привода. Чрево черных дыр поглотило ракеты, и она зарычала, дрожа в экстазе разрушения. Четыре эскортных эсминца «Канн» были уничтожены просто мимоходом.
***
Инженерная команда «Проциона» побила все рекорды, вводя привод в действие. Они завершили пятнадцатиминутную программу за десять минут, и дредноут начал ускорение. Но враг просто откорректировал свой курс, продолжая движение прямо на него, и Джеймс Хоуэлл ужаснулся, поняв его самоубийственное намерение.
***
Тисифона тщетно билась об интерфейс человека и машины. Если бы она хоть на мгновение смогла освободить Мегеру, они вдвоем добрались бы до Алисии, но искусственный интеллект был в плену у своего материнского «я», у его полыхающего безумия. Однако Тисифона поклялась Алисии отомстить тем, кто организовал убийство ее семьи, и если она допустит гибель своей подопечной, то окажется клятвопреступницей. Она не может обмануть смертного, доверившего ей больше, чем свою жизнь. И она сосредоточилась.
Мощь разума Алисии давно показала смехотворность ее первоначальных оценок. Ее может даже хватить, чтобы пережить... это.
Алисия ДеФриз взвизгнула от удара раскаленной добела гильотины. Не до нежностей было: Тисифона крушила нежную сеть, соединявшую ее с искусственным интеллектом. Одновременно она набросилась на имплантированные системы, стегая разрядами сердце и останавливая дыхание, и Алисия забилась в командном кресле, крича от невыносимой боли.
Каким-то образом Тисифоне удавалось поддерживать невозможный баланс, убивая Алисию и одновременно заставляя ее жить. Но вот баланс нарушился. Она почувствовала это и воззвала к Мегере, как набат Армагеддона.